Челобитные Овдокима Бурунова. Михаил Бару
Читать онлайн книгу.
не хотела. Если мысленно убрать из этого описания восемнадцатый век, то получится семнадцатый, если убрать Евдокиевскую ярмарку, которая проходила в селе Благовещенском, известном лишь с начала семнадцатого века, то шестнадцатый, а если убрать Архангельск, то и пятнадцатый. Хотя строевого леса у крестьян тогда было все же побольше. Как и медведей.
Начало девятнадцатого века в Шенкурске стало началом века просвещения. В 1804 году в городе открылось первое учебное заведение – приходское училище19. В нем был всего один класс и тринадцать учеников. В день его открытия на нужды училища было пожертвовано сто шесть рублей с полтиною. Городничий Странден, уездный судья Львов, исправник Кочерин, казначей Четверухин и соляной пристав Дьячков дали по десять рублей. Какой-то купец из Калужской губернии дал четвертную, градский голова купец Подосенов дал пятнадцать рублей, форшмейстер20 Котов и верховажский купец Заровников – по пять рублей. Секретарь земского суда Федор Резанов – два с полтиной, а бухгалтер уездного казначейства Степан Резанов и верховажский купец Швецов оторвали от себя по два рубля21. Вообще в первые десять лет существования у училища с деньгами было совсем плохо, и градский голова Иван Подосенов… содержал его на свой счет. Предоставил ему дом и постоянно жертвовал различные суммы. Тут можно было бы провести параллель или даже перпендикуляр из девятнадцатого века в двадцать первый, но мы этого делать не будем, поскольку толку в этом…
Преподавал в училище протоиерей Григорий Заринский. Учеников в первые десять лет было мало – не больше дюжины, а потом стало еще меньше. В 1814 году их осталось всего четыре. Потом снова стало больше, а в 1816 году первые семь учеников смогли закончить полный курс обучения и получить аттестаты об окончании училища. За четырнадцать лет существования училища в нем обучился шестьдесят один ученик, а вот аттестаты об окончании полного курса получили всего двенадцать. Это совсем не значит, что учились они плохо. Дело в том, что родители забирали детей, едва те осваивали азы чтения, письма и арифметики. Детей ждала работа. Забирали их еще и просто потому, что родители не видели пользы в обучении. В 1835 году директор уездных училищ с трудом уговорил купца Добрынина и крестьянина Поромова, дети которых отлично учились, оставить их в училище еще на год – в третьем классе. К тому времени правительство дало денег, и одноклассное приходское училище преобразовали сначала в двухклассное уездное, а потом и в трехклассное. Среди учеников появились девочки.
Занимались в училище дети крестьян, отставных солдат, купцов и мещан. Учились сыновья почтальона, соляного вахтера, унтер-офицера и барабанщика. В общей сложности каждый год в училище обучалось не более трех, а иногда и двух десятков учеников. Шенкурское училище среди шести уездных училищ было на последнем месте по числу учеников. Учебники в училище имелись в достаточном
Были, конечно, и более прозаические события вроде волнений удельных крестьян в 1812 году. Мужики Тарнянской волости отказались платить подати. Власти послали к мужикам помощника управляющего Архангельской удельной конторой надворного советника Мадинова и с ним разных чинов для строгого разговора с отказниками. Шенкурский исправник докладывал начальству, что еще ночью у избы, где остановилось начальство, «около ста человек, не приходя в избу, обстояли кругом двора, учинили крик и непорядочные ругательства». Это в одной деревне, а в другой дело дошло до того, что командировочные из Архангельска со страху заперлись в избе десятского, но толпа «окончины кольем выбили и разнесли двери, зашед в избу всех жестоко избили». Всего же отказалось платить подати десять деревень Шенкурского уезда. Уездные власти писали архангельскому военному губернатору, что удельные крестьяне не платят податей «единственно из упорства и последования ложным внушениям развратного поведения их собратии». Бунт все же подавили, прислав роту солдат.
Форшмейстер – лесничий.
Между прочим, жалованье городничего и уездного судьи в те времена составляло триста рублей в год. Так что Странден и Львов пожертвовали почти половину своего месячного заработка. Конечно, скажет читатель, помним мы прекрасно и Антона Антоновича Сквозника-Дмухановского, и Аммоса Федоровича Ляпкина-Тяпкина. Знаем мы, как жили они на жалованье… Не все, однако, городничие и судьи были такими. И вообще. Представьте себе хотя бы на мгновение руководителя районной администрации и районного судью, отдающих половину своих месячных заработков на нужды школы. Представили? То-то и оно… Секретаря райсуда и бухгалтера можете не представлять.