Ресторан был небольшой и славился своим шеф-поваром, который начал своего рода кулинарную революцию, Новую Южную: никаких правил. Я знал это место. Получить столик здесь было почти невозможно, но он сумел. Он хвастался этим за обедом. Он хвастался по поводу всего.

      Когда я с опозданием вошел, он сидел в задней части зала, в хорошо скроенном темно-синем габардиновом костюме от «Бриони». Манжеты светло-голубой рубашки были видны лишь на четверть дюйма, и никак не больше. Мне не терпелось заполучить его.

      Он посмотрел на часы, а потом заметил меня. Он явно был раздражен. На столе стояли два полных стакана воды, хлеб и масло. Он хотел убедиться, что все в порядке. Такой уж он парень. Я знал о нем и другие вещи. Он был должен двести сорок тысяч за свой дом, имел двоих детей, любил хорошее вино, играл в гольф, регулярно изменял жене, пять дней в неделю ходил в спортзал, имел немецкую овчарку и любил хвастаться тем, что стал партнером в какой-то дерьмовой юридической конторе. Я всегда основательно делаю подготовительную работу. Это часть удовольствия.

      Увидев меня, он просиял, встал, чтобы пожать мне руку, одарил меня своей ослепительной улыбкой и заглянул мне в лицо. Ждал сигнал. Я посмотрел ему в глаза, всего на секунду, однако этого было достаточно, чтобы он поверил, будто я раскрыл о своих намерениях нечто важное, затем быстро опустил глаза и залился румянцем. Его нетрудно изобразить, этот взгляд, хотя в ушах у меня звенело, а жарища в ресторане была почти в сто градусов по Фаренгейту. Я позволил моему взгляду скользнуть к его поясу и задержаться там на миг дольше обычного. Волк улыбнулся. Он решил, что ему повезет. Мне тоже понравилась эта идея. В конце концов, именно поэтому мы и были там. Точно так же, как именно поэтому ты сейчас здесь и читаешь мои фантазии. Ты тоже хочешь трахаться и резать. Как и он.

      Мы сели. Он разгладил галстук и жестом подозвал официанта, тихо, едва заметным движением. Вино он уже заказал, даже не посоветовавшись со мной. Он распоряжался