Уроки Красного Октября. Игорь Фроянов
Читать онлайн книгу.
она достигла 86,1 млн. Соответственно изменилась I средняя величина душевого надела: с 4,8 дес. в 1860 г. до 2,6 дес. в 1900 г.»[48]. В этих условиях сохранение привилегированного помещичьего землевладения могло породить лишь одно: лютую ненависть крестьянской массы к дворянству.
Реформа стала разорительной для крестьянства. Резко возросли профессиональное нищенство и бродяжничество, питавшиеся в значительной мере за счет бывших дворовых людей, лишенных права получить земельный надел.
Крестьяне хотя и наделялись землей, но вынуждены были выкупать ее в рассрочку. По сути то было завуалированное освобождение крестьян без земли, поскольку выкупные платежи есть не что иное, как покупка земли[49]. Неудивительно, что русское крестьянство встретило реформу с явным неодобрением. Известны многочисленные случаи, когда крестьяне отказывались подписывать уставные грамоты, переводившие их на новое положение.
По наблюдениям исследователей, «все пореформенное время распадается на два периода: первый, когда крестьяне стремились обеспечить себе лучшие условия хозяйствования в момент осуществления реформ, и второй, когда ведущим мотивом общественного сознания крестьян становится борьба за землю, а крестьянское движение приобретает четко выраженную аграрную окраску. Первый вал крестьянского возмущения был вызван объявлением «воли», а второй введением уставных грамот»[50].
Ярким выразителем настроений русских крестьян конца XIX века был Тимофей Михайлович Бондарев, крепостной, отданный в солдаты за какую-то провинность, а потом по приговору военного суда отправленный на поселение в Сибирь. Здесь он крестьянствовал, обучал грамоте деревенских детей. Бондарев написал книгу «Трудолюбие и тунеядство, или Торжество земледельца». В этой книге он размышлял о «бедных хлебопашцах», у которых «без всяких на то прав нагло отняли… землю да помещикам да миллионерам продали»[51]. Бондарев оценивал сложившееся положение как несправедливое и предлагал отобрать землю у помещиков.
Русское крестьянство вступало в XX век, накопив, по выражению В. И. Ленина, «горы злобы и ненависти»[52]. Сколь долго надо было испытывать терпение народа, доверчивого и жертвенного, простодушного и покорного, чтобы вызвать в нем такую ненависть[53].
Мощные и почти повсеместные выступления крестьян в период революции 1905–1907 гг. объясняются их крайним недовольством и гневом. Можно утверждать, что русское крестьянство было главной движущей силой Первой революции в России. Крестьяне, а отнюдь не рабочие представляли наибольшую опасность для тогдашнего строя[54]. Не случайно, С. Ю. Витте в одно из своих выступлений (конец сентября 1905 г.) говорил: «Студенческие сходки и рабочие стачки ничтожны сравнительно с надвигающеюся на нас крестьянскою пугачевщиною»[55].
Зырянов П. Н. Крестьянская община Европейской России 1907–1914 гг. М., 1992. С. 48; см. также: Тюкавкин В. Г., Шагин Э. М. Крестьянство России в период трех революций. М. 1987. С. 29–31.
Больший государственный ум, чем реформаторы, «освобождавшие» русских крестьян в 1861 г., показал Е. Пугачев, который намеревался у дворян деревни «отнять, а определить им хотя большое жалованье»; «у бояр села и деревни отберу и буду жаловать их деньгами» (Смирнов И. И. и др. Крестьянские войны… С. 259, 260). Проблема в том, откуда взять деньги. Крестьяне видели их источник. Идеолог русского крестьянства крестьянин Тимофей Бондарев писал в конце XIX века: «Если уж вам, правителям, помещиков жалко более, нежели самих себя, то вы сделали бы так: подати и другие налоги на людей
Кабытов П. С. и др. Русское крестьянство… С. 24.
Там же. С. 42.
Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т.20. С. 20.
Некоторые исследователи связывают эти душевные качества русских крестьян с низким уровнем грамотности, окостенелостью жизненного уклада, слабым проникновением в крестьянскую среду политических знаний (Кабытов и др. Русское крестьянство… С. 57). Мы предпочитаем говорить об особенностях русского национального характера, воспитанного веками и устойчивого перед воздействием грамотности, политических знаний и жизненных новшеств.
Если учесть, что среди рабочих было немало недавних крестьян, то данное положение становится еще более обоснованным.
Дневник А. А. Половцова//Красный архив. 1923. Т.4. С. 70.