Комбыгхатор. Александр Кормашов
Читать онлайн книгу.
и, круто изменив направление, буквально перелетела через присевшего и копающего ножом в земле человека. Встав с земли и не переставая просить извинения, она увидела перед собой парня, того вихрастого парня, которого то ли уже видела, то ли еще не видела, но догадывалась, что могла видеть в автобусе.
Парень растерянно сидел на земле и прятал за спину руку.
– Я вас действительно не ушибла? – вновь и вновь сомневалась Теся. – Что у вас с рукой? Дайте я посмотрю. Дайте! Я могу… помогу!
– Нет-нет! – испуганно мотал головой парень.
Он по-прежнему прятал левую руку за спину, а когда Теся пробовала туда заглянуть, даже начал подсовывать ладонь под себя.
Она еле с ним справилась.
Середина ладони была аккуратно проткнута кончиком складного ножа, и на жирное кровяное пятно уже налепилась короста мелкого сора, песка и хвоинок.
– Игнатий Игнатьевич! Игнатий Игнатьевич! – закричала Теся так громко, что лес начал ухать, эхать, аукать со всех концов и потом еще долго не замолкал.
Одним своим появлением старый учитель укоротил ее крики. Он не стал ничего говорить по поводу раны. Вытащив из кармана свой носовой платок и забрав такой же у Теси, он отправил Гришу за сосенки, посоветовав хорошо помочиться на ладонь, а потом перевязать и забыть. Вместо слово «мочиться» он, правда, использовал более короткое слово, но зато отчетливо проартикулировал все шипящие звуки.
Клин клином, шок шоком, и Теся понемногу успокоилась. В свой адрес в начале она была готова услышать и более грубое слово. Но, к счастью, учитель вовремя вспомнил, что всегда и всему обязан учить:
– Вон видите его рыжик. Видите? Гриня только начал откапывать.
Теся испугалась, что увидит тут где-то нож парня, но перед ней была только серая земля, почти безо всякого мха.
– Вон торчит его ушко. Теперь добывайте сами.
Она не решилась вытащить из корзинки даже свой, кухонный, и, скорей, выковыряла, сломав, чем добыла то, что несколько походило на зарывшийся в землю, а точней, не желавший вылезать из земли очень красный, очень волнистый, весь немыслимым образом перекрученный гриб.
– Это боровой рыжик, у нас его еще называют «бабье ухо», – пояснил Игнатий Игнатьевич.
Она повертела части «уха» в руках, не зная, что с этим делать. И вдруг почувствовала обиду. Наверное, самую острую за всю свою жизнь, потому что вот это второе грубое слово, «бабье», ей казалось, не было спровоцировано никак. Слезы едва не брызнули из ее глаз. Кто бы и что бы ей сейчас ни говорил, что это слово народное, и не оно имеет прямого отношения к ней, она испытывала злющую обиду и на народ тоже. И на все человечество заодно.
– Ну, не бабье… скорее, ухо Бетховена, – помолчав, промолвил Игнатий Игнатьевич. – В любом случае, очень музыкальное ухо. Вообще очень редкий гриб. Сидит в земле словно трюфель. И тоже же ведь большой одиночка. Его можно есть сырым…
Теся