Самый французский английский король. Жизнь и приключения Эдуарда VII. Стефан Кларк
Читать онлайн книгу.
в Лондоне. Это здесь он освоил разговорный английский язык, сожительствуя во грехе с молодой актрисой Гарриет Говард, поднявшейся по английской социальной лестнице классическим способом – сбежала из дому в пятнадцать лет с богатым любовником, родила от него ребенка, а потом унаследовала его состояние. Когда в 1848 году король Луи-Филипп бежал из Франции, а будущий Наполеон III пересекал Ла-Манш в противоположном направлении, именно деньги Гарриет Говард стали финансовым подспорьем для президентской кампании ее любовника и последующего государственного переворота. Она переехала в Париж и оставалась с Наполеоном III до тех пор, пока он не нашел подходящую жену; в память о Гарриет Наполеон III на всю жизнь сохранил чувство благодарности и любовь ко всему английскому.
Как ни печально для него, но это чувство не было взаимным. Когда он стал императором, спустя тридцать шесть лет после Ватерлоо, англо-французская вражда не то что никуда не делась, она даже процветала в Британии. В августе 1853 года Виктория взяла с собой одиннадцатилетнего Берти на Королевский военно-морской парад в Соленте[14], задуманный как демонстрация силы, чтобы напомнить Наполеону III о Трафальгаре и предостеречь от провокаций в отношении соседей. В последний раз такой смотр проводился в 1814 году, за год до Ватерлоо, зато теперь британский флот был оснащен самым современным 131-пушечным военным кораблем «Герцог Веллингтон», который был спешно переименован после смерти национального героя, поставившего крест на карьере Наполеона Бонапарта. Даже старенькая «Виктория», флагман Нельсона при Трафальгаре, присутствовала на параде 1853 года и салютовала своим молодым преемникам. Пожалуй, единственным диссонансом на этом параде мощи была яхта «Фея», с которой Виктория и королевская семья наблюдали за происходящим.
Но бритты были не одиноки в своих попытках поставить новоиспеченного императора на место. Высшие слои французского общества тоже были настроены крайне недружелюбно. «Настоящая» аристократия – та, что была титулована королем, а не императором, – видела в Наполеоне III и его испанской жене, императрице Евгении, самых что ни на есть parvenus[15]. Между тем другие ветви семьи Бонапарта завидовали своему кузену и отказывались присоединяться к его двору.
В стремлении придать легитимность Второй империи Наполеон III обратил свой взор за пределы Франции и попытался завязать личные отношения с европейскими собратьями-суверенами. Но когда в 1854 году он закинул удочку в сторону Виктории, то получил предсказуемый отказ, несмотря на то что с октября 1853 года две страны – впервые за многие столетия – сражались на одной стороне – в Крымской войне [16].
Англофобы в Париже поспешили заметить, что неприветливость Виктории была вполне в духе британцев, которые не прочь принять помощь Франции в защите своих интересов на востоке, но из-за врожденного снобизма не могут им пригласить нового союзника на ужин. Ближайший сподвижник Наполеона III, Орас де Вьель-Кастель, презрительно заметил в своих мемуарах, что Виктория
Пролив в северной части Ла-Манша, отделяет остров Уайт от южного берега Великобритании. Через пролив проходят многочисленные маршруты пассажирских, грузовых судов и военных кораблей, кроме того, он является важной рекреационной зоной, особенно для парусного спорта. –
Парвеню, выскочка
Не все в Британии чувствовали себя комфортно в связи с этим внезапным англо-французским альянсом; сэр Джеймс Грэм, первый лорд Адмиралтейства, называл его «противоестественным».