Как я поняла из того первого разговора с братом и его друзьями, обманчивый мир троллей не дает представления ни о своих размерах, ни о частоте поступления, освоения и изменения нового контента несметным числом анонимных участников. Чем больше я углублялась в исследование, тем шире и причудливее казался этот мир, и поначалу я думала, что мне никогда не хватит знаний, чтобы составить отчетливое представление о предмете, не то что написать целую книгу.

      Со временем мои знания о границах мира троллей и об их порядках росли, что, с одной стороны, помогало в работе, а с другой, приводило к неожиданным и порой раздражающим последствиям. Зная уже достаточно много о предмете исследования, я часто совершала ошибку, полагая, что людям, далеким от этой темы, будут понятны упоминания, скажем, Педобира, дженкема, лулзов и вообще троллинга. Более того, поскольку я была аспирантом на кафедре английского языка и изучала фольклор, многие полагали (и трудно их в этом винить), что я говорю о сказочных зеленых и бородавчатых троллях, тех, что живут под мостом. В итоге на семинарах и научных конференциях я раз за разом обнаруживала, что веду абсурдные, монтипайтоновского толка диалоги с коллегами. Нередко они заканчивались недоуменным: «Постойте, так вы говорите о троллях в Интернете?»

      Вот почему так важно в самом начале дать точные объяснения с приведением истории, определения (определений), субкультурных коннотаций и политических мотивов троллинга, включая бесчисленное множество способов, с помощью которых аморальные трикстеры, для которых нет ничего святого, реализуют свое желание плескаться в грязи. Определившись с базовыми лингвистическими и поведенческими «кирпичиками», читатели смогут познакомиться с отличительными особенностями пространства троллей и лишь тогда перейти к более сложному культурному анализу.