Не воротишься. Надежда Ларионова
Читать онлайн книгу.
Вокруг них шумит зацветающая черемуха, Марии кажется, что весь мир сейчас пахнет ею, даже темные глаза, которые смотрят на нее снизу вверх. Фил лежит головой на ее коленях, и Мария видит каждую рыженькую веснушку на его щеках.
Мария закусывает губу, пытается сделать вдох, снова и снова. Фил сжимает ее пальцы: «Мария что с тобой?» – и поток слов и слез обрушивается на него. Обо всем вперемешку – о красных пятерках в дневнике и о красных простынях, о тайком подготовленных Графиней документах для поступления в город, о стучащих колесах электрички, которая увезет ее в новую жизнь, и монетках, падающих в хрустальный бокал шампанского.
И когда Мария наконец затихает, накрывшись его кожанкой с головой, она слышит голос Фила, будто из-под толщи воды: «Мария, ты же можешь отказаться. И уехать в город. И быть сама по себе. Или быть со мной».
Марии хочется засмеяться в его красивое, но такое глупое лицо.
– Ту мана полеса[6], – говорит Мария, садясь. – Мы как бы рядом, но очень далеко. Вы живете по своим законам, а у нас – романипэ[7], у нас надо слушать старших, в самом деле слушать, а не делать вид.
– Ну а если не послушать?
– Это даже думать нельзя. Лубны[8] станешь, – Фил поднимает брови. – Из табора выгонят, навсегда, на коленях будешь просить – не посмотрит никто, будто ты пустое место, ничто, понимаешь?
– Даже мама?
– А маму спросят – есть у тебя дочка Мария? Нет, такой нету дочки.
Фил хмурится, поводит плечом – ну не знаю, выдумываешь.
– Но вы ж, цыгане, своих же не бросаете? Вроде.
Марии даже завидно делается. Счастливый, не может поверить, что значит, когда тебя перестают свои же узнавать.
Вместо ответа Мария ложится головой ему на плечо. Грубая шерсть свитера колет щеку. И отросшая щетинка на его подбородке. Мария дотрагивается до нее губами, и выше, целует теплый приоткрытый рот, целует глаза, доверчиво прикрывшиеся. Черемуха пахнет сладко-сладко, солнце припекает макушку, согревает пальцы, застывшие в спутанных волосах. Марии кажется, что стоит ей разжать руки, и он упорхнет прочь, как не нуждающийся больше в опеке дрозд. И пусть Мария нашла его на траве под гнездом, выкормила его из своих рук, он оправился, он готов лететь к другим рыжим, пестрокрылым, свободным.
– Бог есть любовь, – говорит Фил, глядя, как дождь разбивается об золоченый купол, как потоки воды катятся по нему, вода ловит отражение и тоже кажется золотой.
Мария стоит за его спиной, сжавшись под его кожанкой. Волосы падают на глаза, так что обернувшийся Фил не может прочесть их выражение.
– Это не я придумал, это Библия.
– Это ты моей маме скажи.
Фил пожимает плечами.
– Скажу. Скажу, если это ее убедит. Скажу, пойду просить твоей руки, если хочешь, прям как в старые, недобрые…
– Не смей, слышишь – Мария подлетает и дергает его за мокрый рукав. – Даже подходить к дому не смей, мои дядья тебя того, если узнают – Мария чиркает по шее, но Фил смеется.
Фил
Ты меня не понимаешь
Цыганский закон.
Проститутка