Поймать тишину. Александр Новиков
Читать онлайн книгу.
абсолютно никаких действий, тот смело может считаться живым трупом.
Иные же скажут: «Слабак». Эти тоже будут близки к истине. Мы совершенно не знаем и никогда не узнаем, для чего даётся нам жизнь. Но как не имеем морального, духовного права лишаться её добровольно, так же нет у нас полномочий засушить, истребить пассивностью то, что дано свыше.
Найдутся ещё и третьи, которых в нашей бескрайней стране, наверное, больше, чем во всякой другой. Так вот они, узнав о моём состоянии, с сожалением подумают: «Эх, заблудился мужик!» Они всегда так думают, жалеют, если тебе плохо. Но боже упаси обрести твёрдую под ногами опору; боже упаси зажить распрекрасно и припеваючи – эти же самые люди станут ненавидеть тебя лютой ненавистью и злобно шипеть вслед, словно разъярённые ядовитые змеи. Отчасти из-за них я и попал в то ужасное положение, о котором рассказываю. Впрочем, сам не мог определить, ужасное оно или напротив. Под разными углами, через всевозможные микроскопы рассматривал я своё прошлое и настоящее, но как ни силился, а не мог увидеть хотя бы слабенькую тень будущего.
Однако, как всякий верующий человек (а таковым считал себя с детства), я не смел покончить жизнь самоубийством. Не скажу, что даже не мыслил об этом. Искушение было громадным. Всякий день боролся я с лукавыми кознями Сатаны. И это ещё больше подрывало и без того слабенькие силы. Хотя я твёрдо решил, что со мной не совладать, но его настойчивое нашёптывание пагубно действовало на натянутые, как струна, нервы.
Уныние – также является смертным грехом. И вот тут ничего невозможно поделать. Это было сильнее меня! Всё, что оставалось, – так это перед очередным сном печально взглянуть в выбеленный угол комнаты, туда, где висел строгий образ Христа, и тут же, виновато отведя взгляд, подумать: «Прости».
Ещё одним кошмаром была мысль о сумасшествии. (Если нет цели, то до этого недалеко.) Когда-то одна хорошая знакомая, работавшая в знаменитой психиатрической клинике им. Кащенко (теперь им. Алексеева), нарассказывала таких ужасов, что теперь, всё чаще вспоминая наши с ней разговоры, я, честно говоря, боялся. Но постепенно и против этого своего страха нашлось «противоядие». Я, будто хорошую сторожевую собаку, приручил, вырастил и посадил на цепь такую мысль: «Паша, ты был богат и известен, но добровольно отказался от того, чего многие люди пытаются добиться долгие годы, и порой, что очень часто случается, безуспешно. Это ли не глупость? Паша, тебе сорок два, ты ещё здоров и крепок, но как можешь ты, Паша, уподобившись девяностолетнему старцу, лежать днями в постели? Разве можно найти в этом мире покой? Разве можно поймать тишину? Это ли не глупость из глупостей?!»
Руководствуясь вышеизложенным, всё чаще выставлял я себя перед самим собой абсолютным глупцом, то есть человеком, не имеющим с умом ничего общего. А как можно потерять то, чего нет? Этот принцип работал прочнее любой брони. Таким образом, кошмар о сумасшествии я смог распрекрасно (правда, не без некоторой доли сомнения) победить. Это было не так уж плохо и позволяло иногда задумываться над тем, что я не совсем безнадёжен, как кажусь