…Что ж, как вскоре выяснилось, незаметность Ворончика была сильно преувеличенной.

      Томас бросился на визг с мыслью: «Кажется, этот мелкий пройдоха решил начать разрушение города, о котором говорил, с нашей гостиницы!»

      Визжала миссис Бонавентур из седьмого номера. Когда Томас вбежал к ней, мадам стояла на собственной кровати, придерживая подол платья. В воздухе висели облака пудры, по всему номеру валялись разбросанные вещи постоялицы. Мадам Бонавентур была актрисой и прибыла в Габен в надежде устроиться в один из местных театров, поэтому ее багаж составляли по большей части сценические костюмы и реквизит – повсюду на полу лежали боа, веера, зонтики и платья под различные амплуа.

      – Мадам, что случилось?! – воскликнул Томас.

      – Крыса-переросток! – драматично воскликнула миссис Бонавентур, старательно переигрывая. – Я зашла в номер после чаепития, а она была здесь и копалась в моих вещах! Эта уродливая мерзость стащила мою ночную рубашку!

      – Вашу… гм… ночную рубашку?

      – Да! Любимую рубашку – белую, с перьевым воротником!

      – Куда она побежала?

      – Ночная рубашка?

      – Крыса-переросток, мадам!

      Постоялица вытянула руку и ткнула ею, указывая на дверь.

      Томас выбежал из номера и под разразившийся с подмостков кровати трагичный театральный монолог помчался по коридору.

      На лестнице, что вела наверх, он увидел ночную рубашку мадам Бонавентур – она лежала на ступенях, похожая на призрака, который вдруг устал и решил прилечь отдохнуть.

      Томас уже наклонился, чтобы поднять ее, как этажом выше раздался жуткий грохот. За ним последовали крики – кричали джентльмены.

      Взбежав по лестнице, Томас остановился в коридорчике и распахнул рот, потрясенный открывшейся ему картиной.

      На боку лежал большой кофейный варитель, который они с братом обычно возили от номера к номеру. Медный аппарат покачивался в густой туче пара, его три колесика поворачивались, а из раскрытой емкости для кофе выливалась горячая черная жижа. Лужа на ковре все увеличивалась, постепенно затягивая весь этаж и подбираясь к лестнице…

      В коридоре было двое постояльцев, мистер Пьюди из одиннадцатого номера и мистер Тренкель из четырнадцатого. Оба прикидывались цирковыми мартышками и, боясь замочить туфли или и вовсе утонуть в кофе, висели на стене, держась побелевшими пальцами за газовые рожки. В черной луже лежали оброненные трости обоих джентльменов.

      Увидев коридорного, постояльцы тут же заголосили.

      – Здесь гремлин! Напудренный гремлин! – вопил один.

      – Бледный, как моя покойная бабушка! – вторил ему второй.

      – Куда он делся?

      Головы постояльцев одновременно