Тверской бульвар. Лев Колодный
Читать онлайн книгу.
только в романе, но и наяву вождь боевой организации партии социалистов-революционеров часто бывал на Тверском бульваре. «Вчера вечером я приехал в Москву. Она все та же. Горят кресты на церквах, визжат по снегу полозья. По утрам мороз, узоры на окнах, и у Страстного монастыря звонят к обедне. Я люблю Москву. Она мне родная. …На бульварах темно, мелкий снег. Где-то поют куранты. Я один, ни души. Передо мною мирная жизнь». Это цитата из романа «Конь бледный». Автор его – писатель Ропшин, он же Борис Викторович Савинков.
А теперь цитирую «Записки террориста», изданные в СССР спустя три года после его ареста при переходе государственной границы и последовавшего после допроса самоубийства на Лубянке, а может быть, убийства:
«Борис Вноровский снял офицерскую форму и по фальшивому паспорту поселился в гостинице “Националь” на Тверской. В среду я встретился с ним в “Международном ресторане” на Тверском бульваре».
Студенту Московского университета дворянину Борису передал Савинков бомбу и доверил метнуть ее в адмирала Федора Дубасова, приказавшего стрелять из пушек по восставшей Пресне. В форме морского офицера молодой террорист исполнил поручение, швырнул бомбу в генерал-губернатора, его ранил, адъютанта убил и сам погиб на месте, обагрив кровью Тверскую улицу перед резиденцией наместника царя.
Чай кончен. Удлинились тени,
И домурлыкал самовар.
Скорей на свежий, на весенний
Тверской бульвар…
Так Марина Цветаева начинает поэму «Чародей», посвященную сестре Анастасии Цветаевой, вспоминая скоротечную страстную любовь, испытанную сестрами к сверстнику-поэту. (На склоне лет Анастасия Ивановна, испытавшая тюрьмы и лагеря, рассказала мне, что от Марины, решившей вернуться из эмиграции в СССР, муж и дочь, приехавшие ранее нее в Москву, скрыли новость об ее аресте.)
Мечтая о могучем даре
Того, кто русской стал судьбой,
Стоя я на Тверском бульваре,
Стою и говорю с тобой.
Памятник С.А. Есенину. Фото А.А. Скорохода
С недавних пор Сергей Есенин в бронзе стоит посреди бульвара.
«Старинный двухэтажный дом кремового цвета помещался на бульварном кольце в глубине чахлого сада, отделенного от тротуара резною чугунною решеткой… Дом назывался “домом Грибоедова” на том основании, что будто бы некогда им владела тетка писателя… Ну, владела или не владела – мы того не знаем. Помнится даже, что, кажется, никакой тетки-домовладелицы у Грибоедова не было…»
В «Мастере и Маргарите» этот особняк на Тверском бульваре Михаил Булгаков точно называет «Домом Герцена», встреча с ним нас ждет впереди.
В живописи Тверского бульвара не так много, как в литературе. Посвященные ему акварель Константина Юона и две картины Аристарха Лентулова в Третьяковской галерее известны. О третьей – малоизвестной картине Зураба Церетели – расскажу позднее.
Начну с «Ночи на Тверском бульваре», созданной сто лет назад сыном страхового агента, выходца из Швейцарии. Юон родился