Чем заниматься?

      Ей скоро 17… Почему так быстро? Куда сбежали принцессы и драконы? Кто выбросил наклейки с динозаврами? Кому отдали ее любимого бархатного осла и безоблачное ничегонеделанье? Одни вопросы.

      Она прогулялась вдоль Невы любимой дорогой, но в этот раз дышалось тяжело. Мешали серость и сырость. Враждебная мрачная вода гнала куда-то сама себя. Да еще этот ветер, такой нервный и злой, толкал Ладу в спину, будто враг. Что такое? Ведь она всегда любила прохладу.

      Фонарные головы, поплывшие за ней, набрали скорость, захотели ее догнать. Потом они зловеще зависли в воздухе и рухнули с высоты на Благовещенский Мост. Разбились вдребезги.

      «Добро пожаловать в мой мир!» – сказала Лада.

      Быстрым испуганным шагом она ринулась обратно, на свою родную Шестую линию. По дороге она встретила Трезини.

      Она поклонилась русскому зодчему итальянского происхождения.

      – Приветствую, Трезини!

      Такой у них был ритуал. Доменико стоял в той же позе со своим циркулем и рулоном. Он не мог поклониться в ответ, иначе слетел бы с его бронзовой головы вычурный бронзовый парик.

      – А ты все в той же шубе? – спросила его она.

      Откинув голову, он любовался то ли Английской набережной, то ли колокольней Петровпавловки.

      – Ну, пока!

      Шестая линия приближалась. Так… сначала уличный скрипач, он почти всегда стоит на углу. Сейчас он доигрывает «Колыбельную» из «Лабиринта фавна». Это нереально… Нереально красиво и пронзительно.

      А вот и неподвижный Корчмин. Стихи еще не закончились. Лада подернула плечом, будто замерзла от строчек о флейтах и трубах. Где-то впереди должен показаться саксофонист. Что-то его не слышно сегодня.

      Стихи остались за спиной. Послышался звон струн. Стало теплее. Долетали обрывки песни. Что-то про штиль и забытый корабль. Надо же, какой голос! Сильный, бешеный, отсекающий все остальные уличные шумы.

      Да, Шестая – самая любимая линия на Ваське. Сердцевина этой линии – между Большим и Средним проспектом – всегда светится. Это линия тепла, полоса музыки. Что-то держит теплую атмосферу. Тайны старых домов, запахи кофеен, фонарные блики, игра музыкантов.

      Но сейчас Ладе казалась сама себе ненужным больным животным. Из колледжа скоро выгонят, однозначно. А начинала-то! Как лучшая ученица, да-да! Резво, бойко, гиперактивно! И вот… Не оправдала ничьих надежд.

      Лада чувствовала, как приближается нечто вроде депрессии. Вряд ли преподавателей устроит ее объяснение. «Я что-то такое чувствую, но вы все равно не поймете».

      Где-то внутри Лады дрожала маленькая мышь. Беспомощная мышь храбрилась, придумывала кучу оправдательного вранья. Она ничего не могла придумать, только