Кордон. Михаил Олегович Рагимов
Читать онлайн книгу.
и третьей. Шумели: «с «двуйкой» у нас, пан Анджей, не мир, не война, в спину не стреляем, но в суп плюнем, и нижних чинов под дверь насрать отправим с превеликим удовольствием! Потому и не позвали вылупков! Отчего вылупки поголовно? Ну как сказать, послужите – поймете! А «первая» далеко, через Шпрею[10], мы с ними вообще никак». А про блиц-шквадрон[11]гауптмана Побереги и вовсе лучше не вспоминать в приличном обществе! Ибо место тому гауптману в самой вонючей выгребной яме! Ходит он, усиками своими сверкает, фацет[12]драный!
Горланили песни, слов которых Подолянский не знал. «Видит Царица Небесна, выучу! Память хороша и горло стальное, в Академии, в роте курсантской первым запевалой был!» Угощали новичка живительными напитками и кордонными байками, которые рассказывалис со всеми подробностями – будто и не было рядового сотава вокруг: «честью клянусь, клыки у него были, вот такенные, в локоть, в два локтя! И фляжечка вот эта самая на ремне, крохотулька!». Хвастались о подвигах: «вот помните того, у кого фляжку забрал? Не помните?! Потом снова расскажу! У ихнего военного вождя – киксади по-орчачьему! Гросса Шланга его звали. Чуть ли не в сажень та шланга! Будто мумак какой, идет, по земле волочит, прости, Царь небесный, аж завидки[13]берут! С одного выстрела перебил! А фляжечку затрофеил!».
Да и вообще, говорили только о хорошем. От чего плохое и мертвое выветривалось из памяти…
О враге, что тайно бродит
По тропам в полночный час
И случается, находит
Пулю меткую от нас
Не страшит его коварство
В нашем сумрачном лесу:
– Я охраны государства
Службу честную несу!
Прапорщик внимательно слушал, с готовностью смеялся, где надо, и где не надо, пытался подпевать. Плевать на слова – чтоб громко выходило, вот главное! А слова, что слова – запомнятся! Раз услышал, второй услышал, в голове и уложилось!
Важнее другое – рядом были те, за кого он готов был отдать жизнь и душу. Искренне веря, что и они не задумаются ни на миг, если потребуется такая же жертва. Рядом были свои. И он был здесь свой.
Чувство, казалось, забытое за год. И возродившееся из пепла. Затоптанного презрением бывших сослуживцев, проклятиями родных и близких, окриками охраны… Забылось вдруг все плохое. И ревность, жгучей волной, хлещущая по телу, и холодная, как снег, обжигающая ненависть, и кровавая пелена перед глазами. И даже небо, перечеркнутое паутинной сталью решетки, выветрилось из памяти.
Анджей снова закрыл глаза, вцепился в поводья – хмель повел за собой.
Выдохнул. Царица Небесная, хорошо—то как!
– И клянусь я, братья, честно
Государство охранять!
Спать нельзя, забудь подушку,
И всегда ты будь готов –
– На винтовочную мушку
Брать лихих врагов!
Ехать, впрочем, довелось недолго – место проверочной засады, выбиралось с таким прицелом, чтобы ноги не бить. Они не сапоги, не казенные.
Не прошло и часа, как широкая тропа вывернула на проселочную дорогу. А там – и песню очередную допеть не успели – показались