Пепел Нетесаного трона. На руинах империи. Брайан Стейвли
Читать онлайн книгу.
вам – тем, кто поклоняется Троим!
По толпе пробежала тревожная рябь. Именно за свою веру пять лет назад Домбанг восстал против имперской власти. Аннур в большинстве уголков империи допускал и даже поощрял сохранение традиционных религий. По крайней мере, так утверждали моряки, когда моряков еще привечали в городе. Сам Рук никогда не бывал за пределами дельты, но моряки рассказывали о святилищах двух богов бури на Баске, о врезанных в камень идолах над Разбитой бухтой, о храмах, выращенных в живых деревьях близ устья реки Байвел, где поклонялись духам леса. Аннур не почитал этих лесных духов и каменных идолов богами, но империя их терпела. Легионеры не разбивали статуй, не жгли святилищ. И не вешали тех, кто произнесет святое имя.
– Почему? – спросил однажды у жреца, жреца Эйры, Рук, который был тогда моложе и глупее: почти ребенок, силящийся сшить мир из разрозненных кусочков. – Почему аннурцы разрешают своих богов баскийцам, бреатанцам, раалтанцам, а в Домбанге – нет? За что они ненавидят Троих?
– Все потому, – ласково потрепал его по плечу жрец, – что через почитание Троих человек становится убийцей.
Его фраза, брошенная так просто, холодным лезвием вошла в живот Рука.
Она лишь подтверждала то, что он и так знал, и все равно он привычно возмутился:
– Жертва – не убийство!
– Нет ничего святого в том, – строго ответил жрец, – чтобы утащить в дельту больного, маленького сироту или пьяного и оставить там на смерть.
– Трое тут ни при чем. Троим не нужны больные и дети. Для охоты и сражений им нужны воины.
Жрец, грустно глядя на Рука, покачал головой:
– Ты слишком долго прожил с вуо-тонами, дитя. Их вера, как и старинная вера нашего города, – вовсе не вера, а ненависть, насилие, кровь. Больше того, она стоит на лжи. Троих не существует. Кем Анх, Синн, Ханг Лок – всего лишь имена, которые люди в давние времена дали самому дурному и мерзкому в себе – своему желанию причинять боль, унижать, убивать.
«Ошибаешься, – хотелось возразить Руку. – Не просто имена, и совсем они не мерзкие. Они так прекрасны, что больно смотреть».
Но скажи он так, жрец принялся бы расспрашивать, откуда такая уверенность, а Рук не нашел бы слов для ответа. У него были только воспоминания, сотни воспоминаний, тысячи – о золотых глазах Кем Анх, прижимавшей его к груди. О разбивающем змеиный череп Ханг Локе: вот он отдирает чешую и извлекает самую нежную часть – глаза, чтоб вложить Руку в крошечный жадный ротик. Вот они оба опускаются на колени в мягкий ил, чтобы высадить в черепа речные фиалки, вот он спит между ними, согретый теплом их дышащих тел.
«Ты ошибаешься», – хотелось ответить ему.
Но жрец, конечно, не ошибался. Вместе с воспоминаниями о цветах, тепле и свете хранились другие, нестираемые воспоминания о том, что творили боги и чему научили его, – они-то и изгнали его из дельты. Рук ощутил на своем лице горячий солнечный свет и брызги крови, крепче сжал рукоять ножа.
– Людьми нас делает любовь, сынок, – сказал жрец.
И Рук, дитя города и дельты, усомнился