«Ольга Николаевна Жолобаева, статья 54 – 1, 11, срок 10 лет». В лагере это говорилось как «отче наш», на каждой проверке, и после свадьбы я сразу поменяла фамилию, чтоб и не слыхать ее больше.

      Я родилась в 25-м году, а в 39-м пошла война. И так пошла, что до 45-го спокойно не стало. У нас знаете, как ходили: туды-сюды, туды-сюды. Сначала польско-немецкая война, потом немецко-русская, и все не наша.

      У нашего села была дорога. По ней и танки, и снаряды – то в одну сторону, то в другую…

      Когда пришли немцы, молодежь боялася их, потому что забирали в Неметчину, и тикала в леса. Ушли немцы – русские пришли. А мы русских не знали, понимаете? Мы с поляками зналися. Я за вас, русских, даже не знала, кто такой Сталин, у нас был вождь Пилсудский.

      После войны парни у селе пошли в партизаны. У моего отца брат был, мой дядя. У него – три сына, они тоже убежали в лес. Но они мне родные! Я коров под лесом пасла, там с ними встречалася и передавала им еду. За это меня и выдали.

      Я знала, что за мной следят, что будет облава, и ночевала одну ночь там, другую здесь.

      Конечно, боялася. Я знала, сколько наших уже арестовали, кого уже вывезли. Тогда эшелонами вывозили… Уехать? Ой, нет, я и в районе редко когда была. Это у русских ездят тудема-сюдема, а мы и в соседнюю деревню редко когда.

      В мае война закончилась, а в июле меня и сестру Соню арестовали. А маму просто вывезли, она тут в Печоре на кладбище лежит.

      Три месяца – и я уже поехала на север. Там быстро оформляли. Кого ни за что – тех дольше держали. А меня быстро, 10 лет дали. Конечно, не верилося, что все 10 просижу. Думала: русские станут уходить – и постреляют нас, как немцы евреев. Каждую ночь ложилась спать – и не знала, проснусь или во сне застрелят. Страх за моим плечом до сих пор стоит.

      Ольга Гончарук (слева) на лесоповале. Коми, 1948

      «Такой нации, как хохол, нема»

      В Инту мы приехали молодые, кровь с молоком, поэтому большинству дали тяжелый труд.

      Скоро я заболела цингой и попала в Печору, в лазарет. Врач меня пожалела, что я такая худая, и оставила на швейном комбинате. Мы шили одежду на заключенных: и штаны, и телогрейки, и одеяла, и все-все.

      Потом – на лесоповал. Елки валили, обрубывали, катали в штабеля и грузили в пульманà.

      На работу ходили в казенном. Давали два платья: черные, страшные. Раз в 10 дней – баня. После работы водили к умывальникам. Дадут два тазика

---

Скачать книгу