Здравствуйте, а Коля выйдет? Роман о приключениях и любви в эпоху больших перемен. Сергей Горбунов
Читать онлайн книгу.
говорить о материальном достатке, мое детство пришлось на времена крайне неблагополучные. Забытые, покинутые девяностые – совсем не «святые» и не «кровавые». Мои девяностые – это дворовые одиннадцатилетние пацаны, в спортивных штанах и синтетических толстовках с Микки Маусом, бьют палкой крапиву и покупают первые сигареты поштучно. Обмениваются фишками, обсуждают боевики.
НО НЕ НАДО С ЖАЛОСТЬЮ ПОКАЧИВАТЬ ГОЛОВОЙ. КАКИМ БЫ НИ БЫЛО ЭТО ДЕТСТВО – ОНО МОЕ; ВОЗВРАЩАЯСЬ ТУДА, Я СТАНОВЛЮСЬ СЧАСТЛИВЕЕ, ПРИДУРКОВАТАЯ УЛЫБКА ВЫПОЛЗАЕТ НА ЛИЦО.
Сравнения с днем сегодняшним тут неуместны, как невозможно сравнить Джеки Чана и Арнольда Шварценеггера, хотя весь двор этой «невозможностью» пренебрегал. Там, в этих дворах, случилась целая, сегодня подзабытая, жизнь; ее рано оценивать, но ответы на сотни взрослых вопросов всегда можно найти в детстве. Девяностые – детство моего поколения, моей любимой супруги, моих коллег и друзей, детство тех людей, которые сегодня вступают в зрелость и сами начинают выстраивать детство для своих детей.
Если меня спросят, где я хотел бы провести детство и хотел ли поменять что-то в прошлом, размышлять перед ответом долго не стану. Да, это не хлебосольное советское время, где вожатые «Артека» откармливают киевскими котлетами, а родители румяные и уверенные в том, что будет завтра. Это и не та спокойная заводь нефтяного государственного капитализма, которая стала лейтмотивом десятых – двадцатых годов нового века. Умные мужчины и женщины долго будут вспоминать это время как причину демографической ямы, с сумасшедшей наркоманией, начинавшей поднимать голову эпидемией СПИДа и молодыми институтами хромого, многострадального общества.
СТАРИКИ У ПОДЪЕЗДОВ ПРОРОЧИЛИ НАМ СУДЬБУ ПОТЕРЯННОГО ПОКОЛЕНИЯ И РАСПЕКАЛИ ПО ПОВОДУ И БЕЗ, А МЫ ВЕРИЛИ, ВЕДЬ СТАРИКАМ ПРИНЯТО ВЕРИТЬ. НИКТО НЕ ГОВОРИЛ, ЧТО И ОНИ СЕГОДНЯ НЕСИЛЬНО ПОНИМАЮТ ПРО ЗАВТРА.
Как бы громко, задорно ни орал на записи только что почивший Цой о переменах, те наступали очень болезненно и вовсе не так, как ожидалось. Родители, с их классическим инженерным высшим образованием, с пятерками за историю КПСС в зачетках, тихо сходили с ума от осознания, что на пару талонов и продовольственные квитки из заводской столовой семье придется жить очередной месяц.
В НОЯБРЕ ЗАВОДСКАЯ БУХГАЛТЕР ВЫДАЛА МАМЕ ЗАРПЛАТУ ЖИВЫМИ ГУСЯМИ. МЫ ПОСАДИЛИ ИХ ПЛАВАТЬ В МАЛЕНЬКОЙ ЧУГУННОЙ ВАННЕ. А ОНИ ГАДИЛИ И НЕ ПОНИМАЛИ, ОТЧЕГО В ГЛАЗАХ ГЛЯДЯЩЕГО НА НИХ ОТЦА СТОЛЬКО ТОСКИ.
Летом отключали воду, и папа, уставший после смены в коксовом цеху, целый час сидел у тазика с кипятильником, чтобы влезть туда голышом и, намыливая мочалку, смотреть на серый кафель на стенах и змеевик с присохшими носками. Это даже роднило его с гусями, с той лишь разницей, что ему приходилось оплачивать «коммуналку», а в шесть утра проклятое Радио России начинало гимном молодой страны будить на работу, впрягая в длинную тугую лямку бурлака.
СПАСИБО ВАМ, ПАПЫ И МАМЫ. ОДНОМУ БОГУ ИЗВЕСТНО, ГДЕ ВЫ БРАЛИ СИЛЫ СТРОИТЬ