Последняя декада мая в юго – восточной Сибири выдалась на удивление жаркой. Природа спешила, пытаясь сбросить ледяные оковы студеной зимы, отметка на градуснике застыла на цифре 23 градуса. И хотя в тенистых участках таежного леса, не тронутых вырубкой, кое – где зрели серые пятна ноздреватого снега, солнце прогревало землю щедро, будто на календаре значилось не шестнадцатое мая, а добрая середина июля, «верхушка лета», как принято говорить в здешних краях.

      На окраине рабочей зоны шумела под порывами ветра высокая трава. А в сотне метров начиналась тайга – на десятки километров в округе ни души, только редкие заимки лесников, да становища браконьеров.

      Обычно, по воскресеньям перекличка не занимала много времени. Офицеры спешат по домам, в полутора десятках километров от рабочей зоны несет прозрачные воды Енисей. Много выше, в предгорьях Хакасии, река изобилует порогами, водоворотами, вода не прогревается даже к началу августа, а в здешних местах раскинулся чудесный песчаный пляж. На мелководье резвится ребятня, рыбалка выше всяких похвал. Прапорщик Евтушенко любил похваляться, что позапрошлым летом выудил щуку весом аж в двенадцать килограмм. Причем вес и размеры гигантской рыбины увеличивались прямо пропорционально с длительностью срока, минувшего со дня волшебного улова. Волнующий аромат шашлыков, коптящихся над раскаленными угольями, стылый вкус запотевшей водочки, и новенькие рыболовные снасти, вынуждали охранника вести перекличку быстрее обычного.

      – Семенов!

      – Здесь!

      – Вартанян!

      – Здесь… – художник армянин отвечает тихо, с чувством собственного достоинства. И черная роба на нем ладная, будто по заказу шитая. Выбрит гладко, но к вечеру на скулах выступает синяя щетина.

      – Ройзман!

      – Присутствует, ваше высокородие! – хриплый, не проспавшийся фальцет. Будто не человек говорит, а заводная кукла. Раздались негромкие смешки. Сеня Ройзман – старший шнырь из пятого отряда – балагур и весельчак, радостно скалился, таращил бойкие цыганские очи.

      Евтушенко оторвался от журнала, вострые глаза впились в ряды зеков.

      – Схлопочешь у меня! – он погрозил костистым кулаком. В другое время Ройзман получил бы после переклички пару добрых тумаков, нарушение формы переклички на «бур» не тянет, и в глубине души охранники симпатизировали улыбчивому парню. Бывший актер, нынче тянет третий срок, специализируется на мошеннических