Паукеровцы потирали от удовольствия руки, узнав о письме начальника Главного штаба к генерал-лейтенанту Звереву. «Капитан 1-го ранга А. Можайский, – писал начальник Главштаба, – обратился ко мне с просьбою об исходатайствовании ему пособия, во внимание к крайне бедственному положению его семейства, происшедшему вследствии того, что штаб-офицер этот, посвятив все свое время и труды на усовершенствование проектируемого им аппарата, должен был оставить все другие служебные и частные занятия и существовать с семьею на 175 рублей в год. Для прокормления себя и семьи проситель нашелся вынужденным продать или заложить свое движимое и недвижимое имущество и, за неуплатою им по некоторым обстоятельствам, небольшое имение, принадлежащее его детям, назначена уже и продажа, следствием которой будет окончательное разорение всей семьи… крайняя нужда и происходящая отсюда гнетущая обстановка вместе с перспективою ближнего разорения лишают Г. Можайского всякой возможности продолжать трудиться над необходимыми вычислениями…»

      На последнее очень рассчитывали сановные противники изобретателя. Еще немного и… В общем, Зверев отказал в выдаче пособия, ссылаясь на то, что «г. Можайскому было выдано в прошлом году 600 руб.».

      Можно только предполагать, что творилось в семье Можайского, имеющего жену и двух сыновей, что творилось в душе его, когда он после решения не давать ему пособия на жизнь, получил еще и такую записку:

      «Капитану 1-го ранга Можайскому.

      Главное инженерное управление уведомляет Ваше высокоблагородие, что г. Военный министр не изволил изъявить согласия на отпуск вам 18 895 руб., о которых Вы ходатайствовали в письме к его превосходительству от 23-го марта сего года для устройства изобретенного Вами воздухоплавательного аппарата в натуральную величину…

      11 июля 1878 г.

      За управляющего делами Инженерного комитета генерал-майор Баумгартен. Делопроизводитель полковник Вальберг».

      Долго тянули время комиссианты, стремясь якобы к объективности. Запрашивали у Можайского сведения, «которые, может быть, [он] пожелал бы еще сообщить», отказывали ему в возможности не письменно, а лично давать объяснения, скрупулезно искали слабые места в расчетах и другие данные, способные скомпрометировать изобретение. Сам Паукер усиленно «ловил блох» в расчетах.

      Наконец, собравшись без Можайского, комиссия не нашла ручательства «в том, чтобы опыты над снарядом г. Можайского даже и после различных возможных им изменений (слова, лишающие автора последней надежды! – В. К.) могли привести