DUализмус. Трава тысячелистника. Ярослав Полуэктов
Читать онлайн книгу.
повесть о несчастной, щекотящей всех скатерти.
Каждая из вновь приходящих особей женского пола из уважения к хозяйке и искреннего желания помочь делала добросовестную попытку перевернуть скатерть на девяносто градусов.
Маба по-доброму соглашалась: давайте-давайте, а вдруг получится!
По осознании очевидной безуспешности скатерть вновь возвращалась в исходное положение.
Кирьян Егорович злорадствовал, но не вмешивался. Ну, нонсенс же! Ну что ж за бабы такие непоседливые да вредные! Всё им не так.
При этом, то, что было на столе, временно передислоцировалось на верхнюю панель и крышку клавиатуры замечательного и редкого концертного фортепианино фирмы «August Foster».
Инструмент куплен в шестидесятых годах по какой-то крутой очереди, в которую вставляли только самых лучших работников Угадая. Следовательно, семья в целом также была образцовой.
Сей музыкальный инструмент прошёлся всей тяжестью по всем отпрыскам рода Мабы Веры.
Тут варианты.
Инструмент либо действительно принёс пользу в виде музыкального образования для избранных; либо, дав некоторые навыки, навёл ужас и музыкальную порчу на остальных.
Причина: многолетнее использование в качестве музыкальной экзекуторши учительницы двухметрового роста, обладающей голосом, едва вписывающимся в четыре октавы.
Кирюша едва смог отбрехаться от музыки.
Освоив простецких Бетховенов, Бахов и Генделей, он понял, что не способен ни на что большее.
Хорошую службу тут сослужил Клод Дебюсси. Будто специально для Кирюши он сочинил испытательное и красивейшее, импрессионистическое, но явно не детское произведение.
«Облака»! Отца ж его в зад!
Дебюсси засунул в кучерявое своё детище сложнейшие пассажи. С роем шестнадцатых и тридцатидвушных трелей.
Выводить их своими маленькими и длинными пальчиками без остановки у Кирюши не хватало ни физических сил, ни размаха рук. Не было и терпения.
Тем не менее, рассыпчатые, серебристые, очаровательные трели до чрезвычайности поразили маленького Кирюшу. В самое сердце. И не могли не затронуть души.
С тех пор Кирюша заинтересовался словом «импрессионизм» вообще. Он открыл для себя его аналог в живописи. И остановился на этом. Живопись подобного рода стала более перевариваемым понятием и занятием, нежели неподдающиеся музыка и вокал.
Упомянутый немецкий музыкальный агрегат, проведя несколько лет в твёрдой и победной боксёрской отсидке в одном и том же углу, обрамлённом вековой пылью в слабодоступных для пылесоса местах, уставлен любопытными штучками.
Там нашли себе пристанище стопища нот. Там барочные подсвечники с ни разу не зажигавшимися коротышечно—жирными и жёлтопрозрачными свечами в традиционных узорах—червячках. Там председателем – бронзово—деревянный метроном, в течение десятилетий умело отстучавший розгами по ушам и мозгам всех, без исключения, многочисленных детей мамы Веры.
Там же