Часам к пяти, наконец, уставший конторщик рассчитал последнего на сегодня рабочего. Претензий по поводу неправильного начисления ни у кого из них не возникло, да и не могло возникнуть. Все споры рождались обычно в начале каждого месяца, когда люди получали листы с записанным туда итогом их работы за предыдущий период, и предъявляли управляющему претензии за неправильный, по их мнению, расчет. Но такие споры сразу же и решались администрацией к обоюдному согласию. А сейчас рабочим неизвестна была лишь зарплата за девять дней сентября, и она не стоила того, чтобы вступать из-за нее в конфликт. Ведь всем хотелось поскорее получить расчет и отправиться на ярмарку или домой. Вышла, правда, небольшая перебранка между двумя отрядными по поводу того, кто из них заберет себе купленную летом в складчину дорогую трубку. Эта вещица в свое время произвела на друзей неизгладимое впечатление, и они целую неделю ходили за ее владельцем, местным урядником, пока не уговорили его продать им трубку в счет будущего заработка. А потом по очереди гордо дымили ею, поглядывая с высокомерным видом на своих сермяжных товарищей. Но в личные споры между работниками администрация никогда не вступала. Поэтому отрядные, так и не решив, кому достанется трубка, в конце концов торжественно утопили ее в Черном Июсе, в складчину расплатились с урядником, и крепко обнялись в знак нерушимой мужской дружбы.

      Получившие расчет работники забирали у материального свои паспорта и положенные им на дорогу сухари, кланялись Захарию Михайловичу, и направлялись прямиком на ярмарку. А самые жадные, или, вернее, самые умные, расходились пешком по родным округам – в Ачинск, в Минусинск, а то и еще дальше. Ну а часть рассчитавшихся сразу-же подписывала контракты на следующий сезон, получив к заработанной сумме по тридцать-сорок рублей задатка сверху.

      Но уволились не все. Кое-кто остался должен администрации и, в связи с этим, не смог забрать у материального свой паспорт. Ему пришлось наняться забойщиком на вскрышные работы, которые не прекращались и зимой, и остаться на прииске до полного погашения долга. Кто-то, не имеющий дома и семьи, не вылазил из тайги уже добрый десяток лет, и другой жизни себе даже не представлял. Ну а кому-то и вовсе не стоило появляться в обитаемых местах и попадаться лишний раз на глаза окружной полиции. А поскольку определенное количество людей на приисках требовалось держать круглогодично, для ведения подготовительных работ и охраны хозяйства, то, с одобрения Гордея Ивановича или Захария Михайловича, тут же заключались новые контракты. Вновь нанятые работники получали по три бутылки водки от материального, неделю выходных от администрации, и, весьма счастливые (за исключением понурых должников), возвращались обратно в тайгу.

      Конторщик вышел, наконец, на улицу, сладко