В первые годы этого века военно-морская мощь Англии находилась на такой высоте, которой ни до, ни после этого не достигала ни одна другая нация. По всем морям шли ее флоты, не только торжествуя, но и не имея никого, кто мог бы оспорить их власть. Островитяне уже давно заявляли о господстве над океаном, и им, безусловно, удалось полностью подтвердить свои притязания во времена кровавых сражений, последовавших за началом Французской революции. С 1792 года каждая европейская нация, в свою очередь, научилась испытывать сильный страх перед тяжестью руки Англии. На Балтике сэр Сэмюэл Худ учил русских, что они должны оставаться в порту, когда приближаются английские крейсера. Потомки викингов видели, как весь их флот был уничтожен в Копенгагене. Ни один голландский флот не вышел в море после того дня, когда лорд Дункан завладел разбитыми кораблями де Винтера у Кампердауна. Но за несколько лет до 1812 года величайший морской боец всех времен погиб в Трафальгарской бухте, и его смерть рассыпала на куски флоты Франции и Испании.

      С того дня задачей Англии было не более чем удерживать в порту те вражеские корабли, которые она не уничтожила. Только Франция все еще обладала флотом, который можно было сделать грозным, и поэтому от Шельды до Тулона ее гавани охранялись, а ее берега подвергались нападениям блокадных эскадр англичан. В других местах последние не опасались, что их власть подвергнется серьезному нападению, но их обширная торговля и многочисленные колонии нуждались в постоянной защите. Соответственно, в каждом море можно было встретить их крейсеры всех размеров, от величественного линейного корабля с ярусами тяжелых орудий и многими сотнями людей до маленького катера, на борту которого находилось всего несколько десятков душ и пара легких пушек. Все эти крейсеры, особенно меньшие, постоянно вступали в столкновение с теми неприятельскими кораблями, которые прошли через блокаду или были слишком малы,