Я, бабушка, Илико и Илларион. Нодар Думбадзе
Читать онлайн книгу.
очень любил тебя. Он часто говорил мне: «Мери славная девочка, она лучше всех, таких глаз, как у Мери, нет ни у одной девочки. Мери очень добрая и умная девочка…» Мурада очень любил тебя, так же, как меня, даже больше, чем меня, он никогда не лаял на тебя… Ты ведь тоже любила его?
– Да, Зурико, очень любила, очень.
– Мери!
– Что, Зурико?
Я нежно обнял Мери, привлек к себе и зарылся лицом в ее распущенные волосы. Мери плакала, плакал и я. Снег валил хлопьями, и ветер был, и луна, и солнце, и любовь, и слезы, и много, много снега. Спросить у Илико, так и радоваться было нечему – ветер, снег, мир рушится. А я радовался и этому ветру, и луне, и солнцу, и моей любви, и этим белым-белым хлопьям снега.
Одиннадцать пудов кукурузы
Любимую свинью Илико – чистокровную йоркширку с огромными обвислыми ушами, маленькими, заплывшими жиром глазами и коротким, смешно вздернутым рылом – все село звало Серапионой.
Свинья поросилась дважды ежегодно, и каждый раз – ранней весной и осенью – производила на свет двенадцать розовых кругленьких поросят. Илико, конечно, продавал их и зарабатывал на этом весьма недурно. В годы войны Илико стал обменивать поросят на кукурузу.
Неудивительно, что Илико души не чаял в Серапионе, называл ее кормилицей и буквально на руках носил. Сам недоест, а свинью накормит. Стоило только похвалить Серапиону – и Илико таял. Он тут же бросался угощать вас водкой и ненаперченным табаком, обещал лучшего поросенка со следующего опороса и бог знает еще что! Мы с Илларионом прекрасно знали об этой слабости Илико и наперебой восхваляли десятипудовую йоркширку.
Вот и сейчас мы сидим под тенистой яблоней во дворе Илико, с уважением поглядываем на развалившуюся тут же Серапиону и мирно беседуем.
– Ну и свинья! В жизни не видел такой! – говорит Илларион.
– Кормилица моя! Сокровище мое! – Илико нежно щекочет Серапионе брюхо. Свинья блаженно щурит глаза и хрюкает. Илико с умилением смотрит на покрасневшие, вздувшиеся соски свиньи. – Двенадцать сосков! Двенадцать породистых поросят! Бог даст, не сегодня завтра Серапиона благополучно разрешится, и тогда – принимай, Илико, мешки с золотистой кукурузой!
– И где ты достал такую породистую свинью, Илико? – спрашиваю я.
– Э, дорогой мой, это длинная история… Прабабушка Серапионы досталась в приданое моей бабушке Каленти, царство ей небесное! Говорят, неважная была свинья, больная, дед Харитон даже постыдился держать такую дрянь и решил выгнать ее со двора…
– Напрасно, лучше бы прирезал ее! – сказал Илларион.
– Да кому она была нужна больная! Время тогда было другое, не то что сейчас…
– Сейчас война… Народ нуждается… – сказал я.
– И то правда… Туго приходится людям… Нам-то еще ничего, а вот в Ленинграде, говорят, в дни блокады люди кошек ели…
– Да что в Ленинграде! Я улыбнуться боюсь даже в собственном доме! – сказал Илларион.
– Это почему же? – не понял Илико.
– А потому… Стоит мне показать зубы, как мой петух этаким коршуном кидается на меня, – думает, во рту у меня кукурузные зерна!
– А