С Альбертом Павловичем мы пересеклись на подходе к столовой. Что эта встреча отнюдь не случайна, я понял по слишком уж радушной улыбке куратора, и точно – вопреки обыкновению он не проигнорировал меня, а протянул руку, ещё и поинтересовался:

      – Как жизнь молодая?

      – Не жалуюсь, – настороженно ответил я, но быстро совладал с эмоциями и в свою очередь спросил: – Если не секрет, когда пополнение семейства ожидаете?

      – В начале февраля.

      – Лизавете Наумовне от меня привет передавайте.

      – Всенепременно, – кивнул Альберт Павлович. – Но ближе к делу…

      Я тяжко вздохнул.

      – Валяйте!

      – Не в моих принципах вмешиваться в работу студенческого самоуправления, но для всех будет лучше, если материалы по Рогозе вернутся на доследование.

      Мне даже память особо напрягать не пришлось, поскольку получил это дело на руки сразу после выхода из отпуска. Настроение мигом упало ниже плинтуса – прицепиться там было решительно не к чему.

      – Для всех, говорите? Ну-ну… – буркнул я. – А на каком основании, позвольте поинтересоваться, я верну на доследование банальную драку, если там всё ясно, как божий день?

      – Ты справишься. Я верю в тебя.

      Альберт Павлович дружески похлопал меня по плечу и отправился восвояси безмерно довольный собой и жизнью, ну а я безо всякого аппетита пообедал и потопал на военную кафедру, где в кабинете за номером двадцать пять вёл приём студентов второй мой куратор – Георгий Иванович Городец.

      Разнообразия ради тот оказался в приподнятом расположении духа и к писавшемуся вчера до позднего вечера отчёту о моём общении с заокеанскими соискателями придираться не стал, даже уточняющих вопросов задал всего два или три.

      – Удовлетворительно, – сказал он в итоге, убирая листки в сейф. – Твои предложения?

      – Думаю, имеет смысл им выпивку и дальше поставлять. На этой почве можно завязать приятельские отношения.

      – Действуй, – одобрил эту мою идею Городец.

      – Только я на Кордоне набегами бываю… Там бы резидента завести, чтобы постоянно их опекал.

      – Есть и такие, – признал Георгий Иванович, не став разводить на пустом месте секретность, – но на прямой контакт с иностранцами они не пойдут. Это на тебе. – Он достал из сейфа перетянутую аптечной резинкой пачку банкнот, отсчитал десять пятидесятирублёвых купюр, после недолгих колебаний присовокупил к ним ещё две и кинул их на стол. – Держи на оперативные