Спартак. Рафаэлло Джованьоли
Читать онлайн книгу.
что Требоний извлекал большую выгоду из своего знакомства с гладиаторами.
Как бы то ни было, верно то, что Требоний был их другом, покровителем, и потому-то в этот день он по окончании зрелищ в цирке поспешил к выходу, где дождался Спартака, обнял его, расцеловал и, поздравив, пригласил на ужин в таверну Венеры Либитины.
Требоний вошел в таверну Лутации в сопровождении Спартака и группы гладиаторов.
Шумными приветствиями встретили посетители, уже находившиеся в таверне, прибывших. Присутствовавшие на зрелищах в цирке были горды, что могли показать счастливого и мужественного Спартака – героя дня тем, кто его еще не знал.
– Сюда, сюда, красавец-гладиатор, – сказала Лутация, идя впереди Спартака и Требония в другую комнату, – здесь для вас приготовлен ужин. Идите, идите, – прибавила она, – твоя Лутация, Требоний, подумала о тебе и надеется, что отличилась этим жарким из зайца, равного которому не подавали даже у Марка Красса.
– Сейчас мы оценим, что ты приготовила, плутовка, – ответил Требоний, потрепав по спине хозяйку, – а пока принеси-ка нам кувшин велитернского! Старое ли оно?
Веселые шутки и оживленная беседа вскоре наполнили комнату громким шумом. Один только Спартак, которого все восхищенно превозносили и ласкали, – может быть от стольких волнений, пережитых в этот день, – не был весел, неохотно ел и не шутил. Облако грусти окутало его чело. Спартака не развлекали ни любезности, ни остроты, ни смех.
– Клянусь Геркулесом!.. Я тебя не понимаю, – сказал наконец Требоний, увидев, что бокал Спартака еще полон. – Что с тобой?.. Ты не пьешь…
– Почему ты грустен? – спросил в свою очередь один из приглашенных.
– Клянусь Юноной, матерью богов! – воскликнул другой гладиатор, в котором по выговору можно было угадать самнита. – Можно подумать, что мы сидим не на дружеской пирушке, а на погребальных поминках и что ты не свободу свою празднуешь, а оплакиваешь кончину матери.
– Моя мать! – произнес с глубоким вздохом Спартак, потрясенный этими словами. И так как, вспомнив о матери, он стал еще грустнее, то бывший ланиста Требоний поднялся и, взяв бокал, закричал:
– Предлагаю тост за свободу!
– Да здравствует свобода! – закричали со сверкающими глазами несчастные гладиаторы, вскочив и подняв свои бокалы.
– Счастлив ты, Спартак, что мог добиться ее при жизни, – сказал тоном, полным горечи, молодой гладиатор с белокурыми волосами, – мы же получим ее только со смертью.
При первом возгласе «Свобода!» лицо Спартака прояснилось; он поднялся с ясным челом, с улыбкой на устах, высоко поднял свой бокал и сильным, звучным голосом тоже воскликнул:
– Да здравствует свобода!
Но при грустных словах гладиатора Спартак нехотя поднес бокал к губам. Спартак не мог до конца насладиться его содержимым и в порыве скорби и отчаяния поник головой. Он поставил бокал, сел, сжав губы, и погрузился в глубокое раздумье. Наступило молчание. Взоры десяти гладиаторов были обращены со смешанным выражением