У врат обители святой

      Стоял просящий подаянья

      Бедняк иссохший, чуть живой

      От глада, жажды и страданья.

      Куска лишь хлеба он просил,

      И взор являл живую муку,

      И кто-то камень положил

      В его протянутую руку.

      Так я молил твоей любви

      С слезами горькими, с тоскою;

      Так чувства лучшие мои

      Обмануты навек тобою!

      По небу полуночи ангел летел,

      И тихую песню он пел,

      И месяц, и звёзды, и тучи толпой

      Внимали той песне святой.

      Он пел о блаженстве безгрешных духов

      Под кущами райских садов,

      О боге великом он пел, и хвала

      Его непритворна была.

      Он душу младую в объятиях нёс

      Для мира печали и слёз;

      И звук его песни в душе молодой

      Остался – без слов, но живой.

      И долго на свете томилась она,

      Желанием чудным полна,

      И звуков небес заменить не могли

      Ей скучные песни земли.

      Белеет парус одинокой

      В тумане моря голубом!..

      Что ищет он в стране далёкой?

      Что кинул он в краю родном?..

      Играют волны – ветер свищет,

      И мачта гнётся и скрыпит…

      Увы! он счастия не ищет

      И не от счастия бежит!

      Под ним струя светлей лазури,

      Над ним луч солнца золотой…

      А он, мятежный, просит бури,

      Как будто в бурях есть покой!

      Нет, я не Байрон, я другой,

      Ещё неведомый избранник,

      Как он, гонимый миром странник,

      Но только с русскою душой.

      Я раньше начал, кончу ране,

      Мой ум немного совершит;

      В душе моей, как в океане,

      Надежд разбитых груз лежит.

      Кто может, океан угрюмый,

      Твои изведать тайны? Кто

      Толпе мои расскажет думы?

      Я – или бог – или никто!