***

      Это была их первая ночь вместе, в маленьком отеле того самого приморского городка, мэр которого открыл местный музей.

      За ней последовало множество других, жарких летних, промозглых осенних, согретых огнем камина зимних и напоенных ароматом цветущих деревьев весенних ночей. Вместе. В горе и в радости.

      Главной радостью, пришедшей в их совместную жизнь, стала дочь.

      Зачем, почему, из каких-таких святцев вытащили счастливые родители имя, неизвестно, но девочка получила имя Гудрун.

      Малышка росла, менялись времена года. В один из жарких летних дней, усадив крошку в детское креслице, семья отправилась к морю.

      В людные места с ребенком не хотелось, и они отдали предпочтение небольшому частному домику вдалеке от туристических маршрутов.

      Покрытая щебенкой дорога, крыша над головой, обнесенный забором сад, тропа между соснами, поднимающаяся по дюне вверх и вверх, а там, с вершины – вот оно, синее-синее Балтийское море. Иногда темное, с белыми барашками бегущих к берегу волн, иногда светлое, серо-голубое, какими бывают глаза северных людей. Белый, горячий от солнца песок, шуршание осоки на ветру, крики чаек и запах, – ни с чем не сравнимый соленый запах Балтики.

      Что еще нужно для счастья?

      По утрам, задолго до обжигающих лучей п, олуденного солнца девочка играла на пляже. Маленькие, едва научившиеся ходить ножки неуклюже топтались на мягком песке. Временами ей позволялось заходить в воду, оставшуюся после отлива в небольших лагунах возле берега. Теплая, согретая солнцем вода приятно омывала ножки и весело переливалась искрящимися брызгами, если постучать по ней лопаткой. Гудрун смеялась и детский смех далеко разносился по пляжу.

      На закате семья снова шла к морю. Солнце уходило за горизонт, рисуя блестящую дорожку и раскрашивая закатное небо немыслимой красоты красками.

      Все шло просто прекрасно.

      А потом началась буря.

      С утра уже легкий поначалу ветерок погнал по небу стайки облаков. Постепенно ветер крепчал, а небо полностью покрыли беременные грозой, громадные серо-фиолетовые тучи. Воздух вдруг стал странным, словно пропитанным электричеством, от которого то и дело вставали дыбом волоски на руках. Июньские светлые почти белые ночи сменила тяжелая фиолетовая темнота, из которой под аккомпанемент грома то и дело били в море яркие всполохи длинных изломанных молний. Казалось, море пытается дать отпор агрессору, принимая и развеивая серебряными дорожками по своей поверхности эти чудовищные удары. Но пока сила была не на его стороне: