Кому-то в руки восход, кому закат по ногам,

      Чьи-то песни нарасхват, а кто-то просит в долг,

      А нам мудро рассуждать – совсем не по годам,

      И не надо в нас искать рассудительность и толк.

      Мы найдём свои заборы и овраги,

      И мало будем строить, больше разрушать.

      Простите рыцари плаща и шпаги:

      Нас не учили лирой созидать.

      Мы на других играем инструментах,

      Мы схоронили лирику и схоронили физику,

      А самим хотелось жить в моментах

      И настырно ретушировать заплёванную вывеску.

      Мы были в новобранцах и даже в ветеранах,

      Нам наплевать, где всплыть, и плевать, где тонуть —

      В бурных океанах или в водочных стаканах.

      Нас приучили приобнять и тут же оттолкнуть.

      Тосты и призывы в праздник Первомайский

      Для нас звучат откуда-то извне,

      Вроде в гости заявился Бендер-Задунайский

      И нашептал, что истина в вине.

      Мы, конечно, нашенские парни,

      И готовы к разным перипетиям.

      Мы уживёмся и в овчарне, и на псарне,

      За что спасибо дорогим учителям.

      Она со школы полюбила хулигана,

      Он казался рыцарем без страха и упрёка.

      На районе не было круче донжуана,

      И она к нему сбегала с последнего урока.

      А её любил пацан с соседнего двора,

      Всё в кино пытался пригласить,

      А она уже тогда была звезда,

      И он её мог только рассмешить.

      А хулиган после первого срока

      Стал наркозависимым подонком,

      И появлялся от наскока до наскока,

      Чтобы потоптаться по детским распашонкам.

      Его убила в подворотне сволота,

      И она вздохнула с облегченьем,

      Плохо понимая, в чём её вина,

      Но воспринимала это как спасенье.

      Годы испарились, как талая вода,

      И ей казалось всё уже прошло,

      А молодой мужчина с соседнего двора

      Снова пригласил её в кино.

      Она была глупа и безрассудна,

      И, конечно, виновата больше всех,

      Но как бы уже неподсудна,

      Ведь два раза не казнят за один и тот же грех.

      Меня последними словами материли,

      А один засранец даже в драку лезть пытался.

      Все дружно меня сволочили,

      Словно я в измене Родине признался.

      Меня назначили фигурой отрицательной,

      А в оправдание рта не давали открыть.

      Приговорили к порке показательной,

      За какие-то проступки пытались проучить.

      Много непонятного может получиться,

      Если не найдётся, кто тайну разболтает.

      Когда никто ни за кого не может поручиться,

      Каждый сам себя за это оправдает.

      Как сосулька с крыши, на меня свалилась