Скрываясь от мирских погибельных

                                                       смятений,

      Без страха и надежд, в долине

                                                     жизни сей,

      Не зная горести, не зная наслаждений,

      Они беспечно шли тропинкою своей.

      И здесь спокойно спят под сенью

                                                  гробовою —

      И скромный памятник, в приюте сосн

                                                        густых,

      С непышной надписью и резьбою

                                                      простою,

      Прохожего зовет вздохнуть над

                                                     прахом их.

      Любовь на камне сем их память

                                                     сохранила,

      Их лета, имена потщившись начертать;

      Окрест библейскую мораль изобразила,

      По коей мы должны учиться умирать.

      И кто с сей жизнию без горя

                                                    расставался?

      Кто прах свой по себе забвенью

                                                         предавал?

      Кто в час последний свой сим миром

                                                        не пленялся

      И взора томного назад не обращал?

      Ах! нежная душа, природу покидая,

      Надеется друзьям оставить пламень

                                                             свой;

      И взоры тусклые, навеки угасая,

      Еще стремятся к ним с последнею

                                                         слезой;

      Их сердце милый глас в могиле нашей

                                                              слышит;

      Наш камень гробовой для них

                                                        одушевлён;

      Для них наш мертвый прах в холодной

                                                     урне дышит,

      Еще огнем любви для них воспламенён.

      А ты, почивших друг, певец уединённый,

      И твой ударит час, последний, роковой;

      И к гробу твоему, мечтой

                                                сопровождённый,

      Чувствительный придет услышать

                                                        жребий твой.

      Быть может, селянин с почтенной

                                                           сединою

      Так будет о тебе пришельцу говорить:

      «Он часто по утрам встречался здесь

                                                        со мною,

      Когда спешил на холм зарю

                                             предупредить.

      Там в полдень он сидел под

                                          дремлющею ивой,

      Поднявшей из земли косматый