И вот уж мы на дне какой-то шахты…

      Шахтёры кулаками били мух.

      «Уж лучше б мы попали к космонавтам!‥» —

      Подумал я и выругался вслух.

      А он пристал к забойщикам с вопросом,

      Мол, кто здесь перегаром надышал?!

      Те огрызнулись, глядя очень косо:

      «Слышь, Алигьери, ты бы не мешал!»

      Мол, сами согласились, так и надо.

      Пусть – газ и пыль и лампочек круги.

      Но деньги платят, значит, бабы рады,

      А ты и твой Вергилий – дураки.

      Он закурил…

      А воздух был как порох.

      И выпучив глаза и рты раскрыв:

      «Огонь гаси!‥» – кричали нам шахтёры.

      И завершеньем криков грянул взрыв.

      Да нет, не может быть, всё это глюки!‥

      Невроз, психоз и плюс кассетный видик…

      Но были голоса, шахтёры, стуки…

      И Данте утверждал, что тоже видел.

      И вот уж мы сидим у космонавтов.

      На МКС парим… Ну как-то так.

      Они нам дали тюбики на завтрак

      И налили – припрятанный коньяк.

      Здесь не было шахтёрской чёрной пыли.

      Внизу плыл Каспий, Дон, а дальше Рейн…

      Мы допили коньяк и загрустили.

      Они достали – плохонький портвейн.

      «Суровый Дант…» – и тут кричал сердито.

      Мол, в двигателях спирт – ей-ей, течёт!‥

      Мы выпили – за красоту орбиты.

      Он обещал, что сам оплатит счёт.

      Мы плавали в отсеках, как медузы.

      Он декламировал об адовых кругах!

      Потом заснул. И нас с обратным грузом —

      Отправили на Землю, впопыхах.

      Когда же мы обратно с ним летели,

      «Ты кто?!. – сказал я. – Признавайся, ну!‥»

      А он ответил: «Гений, просто гений».

      А я сказал: «Ну, это ты

      Загнул!»

      И вот мы в хирургической больнице…

      Уколов нет, таблеток не дают.

      А у больных такие злые лица,

      Что страшновато оставаться тут.

      У медсестрёнок

      С главврачом проблемы.

      Одна из них рожает от него.

      Грядут в ночных дежурствах перемены…

      Все в ожидании решения его.

      А он закрылся в операционной

      И конфискует у хирурга спирт…

      Жена его, оставшись непреклонной,

      На раскладушке в коридоре спит.

      Медсёстры бегали к нему на перепалку.

      А он грубил им, он был с ними строг.

      И почему-то мне их было жалко.

      А почему?‥ Я сам понять не мог.

      И были не прожарены котлеты.

      Был чай не сладкий. Кислый был омлет.

      Никто не знал, чем кончится всё это.

      Страдал в депрессии болящий контингент.

      «Земную жизнь пройдя до половины…»

      Я прочитал, набычась, полглавы,

      Пока мне чем-то натирали спину,

      Но ничего