Проходя мимо главной залы, он увидел, что слуги уже приступили к работе – накрывали столы, устанавливали свечи в подсвечники и украшали помещение. Хэммонда среди них не было.

      Уже во второй раз за утро он сказал леди Вулзли, что не станет надевать форму или маскарадный костюм, что он не лорд и не франт, а просто скромный литератор. Она предупредила, что он окажется в одиночестве на балу, что дамы все, как одна, подготовились и ни один кавалер не придет как есть.

      – Вы среди друзей, мистер Джеймс… – заверила она и умолкла, вдруг усомнившись, и явно решила не договаривать то, что было у нее на уме.

      Он внимательно посмотрел ей прямо в глаза, пока на лице ее не появилось чуть ли не сконфуженное выражение, а потом сообщил, что уезжает рано утром.

      – А как же Хэммонд? Разве вы не станете по нему скучать? – спросила она, пытаясь вернуть разговору непринужденный, игривый тон.

      – Хэммонд? – удивленно посмотрел на нее он. – Ах, это мой слуга. Да, благодарю вас, он великолепен.

      – Обычно он такой серьезный, но всю эту неделю он улыбался.

      – Знаете, – сказал Генри, – я буду ужасно скучать по вашему радушию.

      В тот вечер твердо вознамерился не разговаривать с Уэбстером, пусть даже ему придется все время его избегать. Впрочем, как только он вышел на лестницу, ведущую к бальному залу, Уэбстер оказался тут как тут. Он нарядился в охотничий костюм, который Генри счел дурацким, и размахивал каким-то конвертом с выражением отвратительного торжества на лице.

      – Не знал, что у нас с вами имеются общие друзья, – сказал он.

      Генри поклонился.

      – Я разыскивал вас утром, – продолжал Уэбстер, – чтобы сказать, что я получил послание от мистера Уайльда – мистера Оскара Уайльда, который передает вам свои наилучшие пожелания. По крайней мере, он так пишет – с ним никогда не знаешь наверняка. Жаль, говорит, что его с нами нет, и, конечно же, он был бы здесь очень кстати, ведь он большой любимец ее светлости. Его светлость, как я понимаю, наложил вето. Не думаю, что он хотел бы видеть мистера Уайльда в своем полку. – Уэбстер умолк и двинулся вниз по ступеням прямо на Генри; тот остался неподвижен. – Конечно, мистер Уайльд очень занят в театре. Он написал мне, что вашу пьесу сняли, освободив место для его второго успеха за сезон, и он, похоже, очень доволен подобной взаимосвязью. Пишет, вы, мол, почти что монах. Все ирландцы прирожденные писатели, как говорит моя жена, у них это в крови. Она обожает мистера Уайльда.

      Генри не проронил ни звука. Когда Уэбстер замолчал, будто давая ему высказаться, он снова поклонился, побуждая Уэбстера спускаться дальше по лестнице, однако тот не двинулся с места.

      – Мистер Уайльд говорит, что жаждет увидеться с вами в Лондоне. У него много друзей. Вы знакомы с его друзьями?

      – Нет, мистер Уэбстер, не думаю, что я имел счастье