Адмиралы и корсары Екатерины Великой. Александр Широкорад
Читать онлайн книгу.
море.
Глава 4. Русская дипломатия в 1764–1769 гг.
После ареста Обрескова французский дипломат Эннен, действовавший в Польше, писал: «Доверие Дивана не изменилось, и Вержени, когда ему было дано разрешение ввести турок в игру, в войну, для которой подали повод польские дела, – выполнил полученные им приказы, не компрометируя себя, не беря на себя ручательства за события, которые оказались такими, как он их предвидел»[19].
Кроме польской проблемы и давнего желания насолить России французское правительство руководствовалось и чисто материальными интересами. Ведь французские купцы играли ведущую роль в торговле с Портой. Так, только в 1783 г., по французским же данным, общий объем торговли всей Европы с Турцией составил 110 млн ливров, из которых 60 млн приходилось на Францию.
Французские купцы и дипломаты со времен Людовика XIV мечтали овладеть Египтом, находившимся в вассальной зависимости от Константинополя. По мнению Шуазеля и его окружения, Русско-турецкая война как раз и давала возможность Франции захватить Египет мирным путем. Война должна была истощить силы Турции и России, и турки в благодарность за помощь могли бы если не совсем передать Египет Людовику XV, то по крайней мере дать там большие привилегии французскому капиталу.
Приобрести Египет или сделать его финансово зависимым с 1763 г. стало и вопросом престижа Людовика XV. «В глазах версальского кабинета Египет был новым полем битвы против Англии; в случае занятия его нашими моряками или при организации прохождения через него наших караванов, Египет должен был компенсировать потерю Канады или, по крайней мере, открыть прямой путь в сорок восемь дней из Марселя в Бомбей», – писал Пэнго, биограф Шуазеля – Гуфье.
Франция имела большой и сильный флот. Она не только могла не пропустить русской эскадры на Средиземное море, но и направить свои корабли на Балтику и Черное море, что привело бы к непредсказуемым для России последствиям.
Однако в Петербурге помнили пословицу: «Враг моего врага – мой друг». Столь же хорошо помнила ее и Англия, которая уже много столетий была непримиримым врагом Франции. Только в XVIII веке между этими странами прошли три тяжелые войны: 1702–1714 гг., 1744–1748 гг. и 1756–1763 гг. Тем не менее эти вой ны не только не разрешили кардинальные противоречия между противниками, но и усугубили их. Назревала новая война, и она началась уже после окончания Русско-турецкой войны в 1778 г. и продолжалась до 1783 г. Затем после десятилетнего перерыва началась уже тотальная война, длившаяся с 1793 г. по 1815 г. с небольшими перерывами.
Англичане любили воевать чужими руками, и с большим удовольствием стравливали Россию с Людовиком XV. Кроме того, на внешнюю политику Лондона сильно влияла зависимость Англии от русской торговли. В 60 – 80-х гг. XVIII века в русские порты ежегодно прибывало от 600 до 700 английских торговых судов.
В итоге в ходе Первой турецкой войны 1768–1774 гг. Англия была достаточно надежным союзником России. Английские послы в Париже и Мадриде официально заявили, что «отказ в разрешении русским