На фронтах Первой мировой. Сергей Куличкин
Читать онлайн книгу.
должна быть выиграна на Востоке» и что после победы там Запад пойдет на уступки. «Никакой исход на Востоке, – писал он, – как бы он ни был решителен, не мог снять с нас необходимости борьбою достигать решения на Западе… На безбрежных пространствах России были бы уложены те силы, без которых нельзя было обойтись во Франции. И можно ли достигнуть желанной цели против восточного колосса? Этот вопрос остается совершенно туманным. Опыт Наполеона не вызывает на подражание его примеру». Вильгельм доверял Фалькенгайну, но на него давил канцлер Бетман-Гольвиг, ярый сторонник командования Восточным фронтом. Военная целесообразность смешивалась с политической, и Фалькенгайн, как разумный человек, не мог этого не понимать. Он не хуже Гинденбурга видел и знал, что главный союзник Германии – Австро-Венгрия – стоит на грани поражения и развала, что русские войска стоят в Карпатах и в любой момент готовы спуститься на Венгерскую равнину или ударить на Краков в подбрюшье Германии. Да и от Варшавы, от границ Восточной Пруссии до Берлина было рукой подать. А была еще Сербия, только что наголову разбившая австрийские войска. Была еще Италия, уже готовая ударить по австрийским Альпам. Были сомневающиеся Румыния и Болгария. Одним словом, спасение Австро-Венгрии стало жизненно необходимым условием продолжения борьбы. В окончательный разгром России Фалькенгайн не верил, но существовала вероятность нанесения ей чувствительного поражения и возможного сепаратного мира. Не учитывать этого он не мог, хотя события 1918 года подтвердят сомнения Фалькенгайна. Выход России из войны отнюдь не помог германцам победить Запад. Так или иначе, Фалькенгайн, а с ним и Вильгельм, вынуждены были согласиться со своими оппонентами.
Разведывательные данные подтверждали уверенность германского Генерального штаба в том, что англо-французское командование отказалось от решительных стратегических действий. Собственно, никто этого и не скрывал. «Мы предоставили Россию ее судьбе», – признается Ллойд Джордж. «Спокойствие, воцарившееся на Западе, – замечает Н. Н. Головин, – наводило немцев на мысль, что французское и британское главнокомандование окажутся более эгоистичными, чем русское, что армии наших союзников не проявят такого же жертвенного порыва для того, чтобы оттянуть на себя германские силы, как это сделала русская армия в кампанию 1914 года, что помощь союзников ограничится формулой “постольку поскольку”, а при таких условиях немцы смогут спокойно навалиться всеми силами на Россию». Я не вижу особого злого умысла со стороны Запада. Нельзя забывать о том, что, несмотря на де-факто существующий союз Антанты, даже формальной договоренности о координации действий, совместных планах между союзниками так и не появилось к концу 1914 года. Каждый воевал в одиночку в силу своих возможностей и способностей. Англичане и французы имели право выбрать для себя путь позиционной борьбы, накопления сил и средств для будущих решительных сражений. В Берлине же всерьез решили, что смогут