Выхожу из душа. Лениво натягиваю спортивные штаны и футболку. Трубка трещит: охрана докладывает, что прибыли гости.

      – Пропускайте, – тут же отдаю команду.

      Кидаю телефон на стол и спускаюсь по лестнице вниз.

      Оставляю холл едва освещённым. Темнота для меня привычнее света.

      Возле барной стойки наливаю себе стакан воды со льдом. Взгляд останавливается на настенном зеркале напротив. Делаю медленные глотки прохладной жидкости и, не отрываясь от своего отражения в приглушенном освещении бара, погружаюсь в воспоминания.

      В памяти всплывает нищенское убранство нашей комнатушки. Повсюду разбросаны старые игрушки и грязная одежда. А посреди этого хлама сидят пятилетний мальчуган и маленькая полуторагодовалая девчушка.

      – Ням-ням, – сестрёнка сосёт большой палец и своими огромными глазищами молит меня накормить её.

      Родителей рядом нет, а я не могу вспомнить, когда и у меня в последний раз была во рту хоть крошка. В комнате воняет тошнотворным перегаром от постоянного пьянства отца. Но я уже настолько адаптировался к этому запаху, что он кажется мне привычным и нормальным.

      Моё детство было далеко от лёгкого и беззаботного. Я рос в бедной семье, и каждый день был для меня настоящей борьбой. У нас не было не только излишеств, но даже базовых необходимых вещей. Вчетвером мы ютились в маленькой тесной комнате общежития, которое было далеко не самым безопасным местом для детей.

      Мать возвращается с работы. Хвалит меня.

      – Спасибо, что присмотрел за сестрёнкой. А где папа? – ласково гладит по голове и кладёт мне что-то съедобное в руку.

      – Не знаю, – я, довольный, проглатываю всё, не разжёвывая.

      Тут же резко распахивается входная дверь, и на пороге вырисовывается наш папаша-алкаш.

      – Получила зарплату? – пересекает комнату и, спотыкаясь о разбросанные игрушки, вопит. – Блядь!

      – Ты опять оставил детей одних? С ума сошёл? Соц.служба дала нам последнее предупреждение! Ты понимаешь, что их могу у нас забрать? Идиот!

      – Ты кого идиотом назвала, шалава? Пусть забирают этих жопогрызов! От девчонки вообще толка нет, орёт только противно целыми днями.

      Мать подбегает к отцу и начинает лупить его сумкой.

      – Побойся бога! Что ты такое говоришь? Это же твои дети! Маша болеет, ей нужен особый уход.

      – Отдай её в детдом! Пусть там и ухаживают! – с силой толкает мать на пол, и она приземляется возле нас. – Деньги давай, дрянь!

      – Ты настоящее чудовище! Я тебя ненавижу! – голос матери срывается на плач.

      – Бабло гони!

      – Нет