Последнее искушение. Никос Казандзакис
Читать онлайн книгу.
сундука плотные шерстяные одеяла и простыни – подарки любовников – и постелила у огня.
– Будешь спать здесь, – сказала она. – На дворе холодно, поднялся ветер, скоро полночь. Куда ты пойдешь? Простынешь еще. Будешь спать здесь, у огня.
– Здесь? – в ужасе спросил юноша.
– Боишься? Не бойся, голубок невинный, я тебя не трону. Не стану посягать на твою невинность, дитятко мое, не тревожься!
Магдалина подбросила в огонь дров, прикрутила фитиль светильника.
– Спи спокойно, – сказала она. – Завтра нам обоим предстоит трудный день. Ты снова отправишься в путь на поиски спасения, а я пойду другим путем, своим собственным путем, и тоже буду искать спасения. Каждый из нас пойдет своим путем, и никогда больше мы не встретимся. Спокойной ночи!
Она упала на свою постель, уткнулась лицом в подушку и всю ночь кусала простыни, чтобы не закричать, не заплакать, чтобы мужчина, спавший у огня, не услышал ее, не испугался и не ушел прочь. Всю ночь Магдалина слушала, как он дышит – тихо и спокойно, словно малое дитя, накормленное грудью. Она же бодрствовала, рыдая про себя тихо, протяжно и нежно, словно мать, убаюкивая спящего.
А утром, на рассвете, из-под полуприкрытых ресниц Магдалина увидела, как юноша поднялся, затянул кожаный пояс и открыл дверь. Затем он остановился, словно желая уйти и не в силах уйти. Он обернулся, посмотрел на кровать, нерешительно шагнул, подошел, наклонился. В комнате было еще недостаточно светло, юноша нагнулся, словно желая рассмотреть женщину и прикоснуться к ней. Левую руку он сунул за пояс, а правой прикрыл рот и подбородок.
Женщина неподвижно лежала, откинувшись навзничь, с распущенными волосами поверх обнаженной груди, смотрела на него из-под полуприкрытых ресниц, и все тело ее трепетало.
Его губы дрогнули.
– Мария…
Но, услышав собственный голос, юноша пришел в ужас, одним прыжком очутился на пороге, бросился через двор и снял засов с ворот…
И тогда Мария Магдалина сорвалась с постели, отшвырнула прочь простыни и зарыдала.
VIII
В пустыне за Геннисаретским озером возвышалась упрятанная среди пепельно-красных скал, вклинившаяся в них, возведенная из пепельно-красного камня обитель. Была полночь. С неба низвергался потопом проливной дождь. Гиены, волки, шакалы и где-то совсем далеко львиная чета завывали и рычали, разъяренные непрерывно чередующимися ударами грома и молний. Погрузившаяся в непроницаемый мрак обитель время от времени вырывалась на свет, очерченная вспышками молний, словно сам Бог Синая стегал ее бичом. Распростершись ниц в своих кельях, монахи молили Адонаи не топить землю вторично. Разве не дал Он слова прародителю Ною? Разве не соединил Он радугой землю с небом в знак примирения?
Только в келье настоятеля горел семисвечный светильник. Стройный, с ниспадающей волнами на грудь белой бородой настоятель Иоаким, тяжело дыша и закрыв глаза, сидел с крестом в руках на высокой скамье из кипарисового дерева и слушал.
А слушал он стоявшего напротив перед аналоем юного послушника Иоанна,