Ответ пришлось ждать долго. Веру вызвали в НКВД на допрос. Она так перепугалась, что руки дрожали и голос срывался. Думала и её вслед за Михаилом в неизвестную бухту Нагаево отправят. Следователь сидел напротив смотрел ей в глаза и задавал вопросы. Она честно на них отвечала. А про то, что Миша ей о своём дворце говорил, не сказала. Это их тайная мечта. О ней никто знать не должен. Главное для неё сейчас, чтобы Миша скорей назад вернулся. Ей без него плохо, тяжко очень. И деткам папка нужен. Будь она неладна эта Мурашко со своими доносами. Сгубила человека почём зря, детей сиротами оставила. Её саму нужно по этапу отправить за язык змеиный.

      Следователь протянул Вере бумагу. Велел прочитать внимательно и подписать протокол допроса. Почерк у него был корявый, читала она с трудом. Больше угадывала слова, чем понимала их.

      Свидетельница Вера Матвеевна Купцова 1919 года рождения, фасовщица фабрики «Тален». Пять классов образования.

      Замуж за Купцова я вышла в 1937 году. Он хороший семьянин. У нас двое детей: сын Виктор – три года и дочь Аделаида – один год. Гостей к нам в дом он не водил, зарплату не пропивал, был увлечён драмкружком. Он был режиссёром, ставил спектакли, а Мурашко была суфлёром. Люди говорили, что она нашу семью разбить хочет, что она на любую пакость способна. Она грозилась донос на Михаила написать. Написала и сразу всем сказала, что Миша арестован, что он – «враг-народа». Она грозилась мне глаза серной кислотой выжечь, чтобы я в её личную жизнь с Михаилом не лезла. А я и не знала, что у неё с моим мужем личная жизнь.

      За что мужа арестовали, понятия не имею. Он сейчас работает электриком в бухте Нагаево, Берелех Лагпункт ГУ. Оттуда мне письма приходят.

      Сталину я написала письмо по просьбе мужа. Он сам написал письмо вождю, а я его отправила в июне 1939 года. Ответ пришёл первого октября 1939 года на моё имя. Заместитель прокурора Московской области Долинский написал такое заключение: «Обвинение на Михаила Купцова базируется на показании двух свидетелей: учительницы Ксении Мурашко 1908 года рождения и завхоза Игната Неумелого 1910 года рождения.

      Никаких доказательств вины Купцова нет. Мурашко, написав донос, отомстила Купцову за то, что он её бросил. Достоверность показаний Мурашко никто не проверил. Свидетелей о том, что Купцов говорил о «кнопке, при помощи которой можно взорвать канал», нет. Неясно, где,