Брошу якорь и осяду

      в бухте той, где злобы нет,

      в гости призову наяду[1] —

      пошептаться тет-а-тет.

      Позабуду про регату,

      про шальную жизнь свою

      и, подобно меценату,

      из фужера пригублю.

      Стану более степенным,

      может, более скупым,

      только всё же не надменным,

      с чёрствым сердцем ледяным.

      Брошу якорь и осяду

      в бухте той, где злобы нет,

      в гости призову наяду —

      пошептаться тет-а-тет.

      Архаизмом сноб назвал

      век, в котором я встречал

      своей юности рассвет

      и спешил увидеть свет!

      Торопился за порог,

      прочь бежал, как только мог,

      точно гнался кто за мной,

      всё кричал вдогонку: «Стой!»

      Но проворен был мой бег,

      уж увесистый пробег

      душу греет и бодрит,

      в сердце прошлое хранит!

      Архаизмом сноб назвал

      век, в котором я встречал

      своей юности рассвет

      и спешил увидеть свет!

      Здравствуй, «Красин»!

      Здравствуй, друг!

      Приуныл? Что за недуг?

      Что же гложет так тебя?

      Улыбнись! Идёт весна!

      Вижу… Вижу… Обветшал…

      Эх, беда, за зиму сдал.

      Но прошу, бросай хандрить.

      Подлатают – будешь жить!

      Будешь радовать гостей

      и блистать средь новостей

      в славном граде на Неве,

      на красавице-реке!

      Здравствуй, «Красин»!

      Здравствуй, друг!

      Приуныл? Что за недуг?

      Что же гложет так тебя?

      Улыбнись! Идёт весна!

      Пленён красавицей младою,

      её очами и красой,

      её медовыми устами,

      улыбкой дивной, неземной.

      Пред нею преклонён, повержен,

      за нею – хоть на край земли,

      как никогда самоотвержен,

      Амура стрелы помогли.

      Пронзили сердце, мою душу,

      пробили брешь в моей груди,

      встряхнули под ногами сушу

      и возродили вновь мечты.

      Пленён красавицей младою,

      её очами и красой,

      её медовыми устами,

      улыбкой дивной, неземной.

      На волю случая едва

      положусь, как на себя,

      нет, не дам ему карт-бланш —

      в лучшем случае реванш.

      На своём буду стоять,

      за поступки отвечать,

      жить – душою не кривить,

      а сторонкой не ходить.

      Говорить я буду в