Вор на доверии. Евгений Бугров
Читать онлайн книгу.
Пашка был молодым, еще до посадки. Однажды полученное представление о моде таким и осталось, он до старости так одеваться будет. Пашка заговорщицки подмигнул.
– Пошли, – позвал он и, не оглядываясь, зашагал через кусты прошлогодней крапивы. Борька пошел за ним. За сараем, возле высокой кучи пустых ящиков, стояла чурка, покрытая обрывком оберточной бумаги, на ней откупоренная бутылка водки и граненый стакан. Пашка сел на перевернутый ящик и гостеприимно сказал, указав на другой ящик:
– Присаживайся, сосед.
В обстановке посреди хлама, за глухим забором, куда не долетали звуки с проезжей улицы, они словно находились в сказочной гостиной, вроде как у черта за пазухой.
– Чего хотел, дядь Паш? – Борька не спешил располагаться. – Меня с хлебом ждут.
Для подтверждения показал авоську с хлебом. Пашка вынул из кармана сжатый кулак, из которого выскочило лезвие ножа. Услышав резкий щелчок, Борька вначале попятился, но испытующий Пашкин взгляд, тот наблюдал за реакцией, его взбесил. Он потупил голову, отыскивая среди хлама подручное средство, увидел ребристый прут, стержень арматуры, торчащий из-под прелой листвы.
– Резани хлеба, сосед, – Пашка осклабился, показав щербатые зубы, положил нож.
Борька вынул из сумки буханку, резать булку нельзя, потом с бабкой объясняться, отломил добрую краюху, протянул Пашке. Тот положил хлеб на чурку и распустил на ломтики.
– Все, что ли, – сказал Борька. – Я пойду.
– Слышь, Ломов! – Пашка поднял голову и сделал ножом косой жест, будто перерезал себе горло. – Ты Митрича-то того. А? – рецидивист засмеялся.
Вот кто взял портфель! Борька опустил авоську рядом с прутом. Выбрал ящик почище, перевернул его и сел так, чтобы прут, и сумка оказались под рукой.
– Сразу бы так, – снисходительно сказал Пашка, наливая четверть стакана. – Пей!
Он протянул стакан царским жестом. Борька мотнул головой.
– Не, дядь Паш. Я не пью.
– Вижу, ты правильный пацан, рубль не пожалел. А водку пить не надо, и правильно. – Пашка небрежно плеснул в стакан, добавив водки до половины, и выпил. Сморщился, отломил кусок, отправил в рот. Голова приподнялась, кадык подпрыгнул. Затем то и другое вернулось в исходное положение. Пашка картинно вздохнул, он явно рисовался перед Борькой.
– Мамки, они жалостливые, их жалеть надо, – философски сказал Пашка, и вынул пачку папирос, выбив одну, достал спички, закурил. В каждом жесте была обстоятельность. – Не куришь? Тоже правильно. Ты, Борька, меня слушай, я человек бывалый, плохому не научу, все с умом. Участковый приходил ко мне после пожара, зимой. Расспрашивал. Он завсегда, случись что, первым делом ко мне бежит. Вроде как я на подозрении, хитрый сука. Значит, я должен оправдываться, и других закладывать. Это, брат, последнее дело. Я, Борька, тебя не сдал. Не сказал, кто Митрича спалил. Чуешь?
– Что?
– А то, что я тебя укрываю, подельники мы с тобой. Понял?
– Ага. Спасибо, дядь Паш.
– За спасибо не спасибо!