Не сразу удалось им привыкнуть к тому, что дом качается. Даже в тихую погоду на спокойной реке лодка слегка переминалась с борта на борт. Лежа в маленькой комнатке-каюте, они были словно в подвесной колыбели. Невысокая кровать, сделанная собственноручно, чтобы вписаться в лодочное пространство, стол, прикрепленный к стене, шкафы, ящики для хранения прямо в ступенях лестницы – Рон изначально даже делал чертежи в рабочей программе на компьютере, чтобы вся необходимая мебель и вещи вписались в реставрируемую ими лодку.

      Через окно у потолка в комнату проникал лунный свет. Оба не спали, лежа под одеялом с распахнутыми глазами, молча глядя в пространство каюты. Шарима уютно угнездилась на руке мужа, Рон вытянулся во всю длину кровати, которой как раз только хватало, чтобы вместить его целиком.

      – Тебе нравится здесь? – тихо спросила Шарима, не глядя на мужа.

      – В этом городе?

      Шарима промычала в ответ.

      – Пожалуй… – задумчиво произнес Рон, – мы всего несколько дней здесь, трудно сказать с определенностью, – он произносил слова, медленно выпуская их из себя в полумрак комнаты. – А тебе?

      – Да, – Шарима немного переместила голову на его руке, устраиваясь поудобнее, – мне здесь нравится.

      Лодка тихонько покачивалась на залитой лунным светом воде. Стрекотали в прибрежных кустах насекомые, и издали слышалось глухое скрежещущее пение лягушек. Шарима прикрыла глаза и промурлыкала что-то. Рон попытался подпеть ей, ему показалось, что это похоже на колыбельную, которую пела ему бабушка. У него не получилось, и они негромко рассмеялись, а потом Шарима спросила:

      – У тебя не бывает ощущения, что когда ты сходишь на берег, земля под ногами все еще немного покачивается?

      – Каждый раз, – усмехнулся Рон, – сегодня я даже упал в ящик с книгами.

      Шарима приподняла голову и посмотрела на мужа:

      – Что? Ты не рассказывал!

      – Да, – он смешно вытянул губы и свободной рукой почесал голову, – шел себе по улице, и вот уже лежу в ящике с книгами.

      – Опять на дома засмотрелся, Ронни-джан? – залилась тихими колокольчиками Шарима, слегка трясясь всем телом. Когда ей было по-настоящему весело, она не умела смеяться лишь ртом, но подключала к этому жизнеудлиняющему действу всю себя.

      – Зато хороший книжный нашел, отличный букинистический отдел…

      – Дай угадаю? И пять новых альбомов балласта нашей лодки?

      – Два. И еще Гомер.

      – У нас же есть «Илиада» и «Одиссея» уже!

      – Да, но на французском, а эта на немецком.

      – Вайме! – и она плюхнулась головой обратно на подушку и вытянутую руку мужа, – ты утопишь эту лодку! Говорю тебе! Мы пойдем ко дну, груженные книгами до самого флагштока!

      Рон улыбнулся, он хорошо умел различать, когда Шарима сердилась,