Нике спалось плохо. Она ворочалась, мучаясь тяжелым сном. Ей казалось, что вокруг нее – холодные больничные стены; что лежит она на жесткой панцирной койке, а врач (она его не видела, но его голос был точь-в-точь, как у отца) раздраженно бьет вопросами:

      – Зачем ты это сделала? Зачем?

      «Что сделала?» – Ника понимала только, что ее обвиняют в чем-то ужасном. Перед глазами вдруг появился бледный отец, весь покрытый кровью, а на его руках чистая, веселая мама в свадебном платье.

      – Вероника… – заметив ее, мама улыбнулась. Ее улыбка потянулась вверх, куда-то за уши, становясь все более страшной и зловещей. – Вероника, подойди ко мне, – сказала она, не двигая растянутым ртом…

      – Тише, тише дитятко… – Варвара медленно растолкала стонущую девочку. – Ох, Господи, ты вся вспотела!.. Давай-ка сменим пижаму…

      Полусонная Ника, успокоившись зеленым светом ночника и тихим ласковым голосом няньки, покорно позволила себя переодеть и легла обратно в кровать.

      – Тише, дитятко мое, тише… – Варвара поправила одеяло и ушла. Ника почти заснула, но дробный женский смех оборвал нить ее сна.

      – Мама?.. – девочка привстала. Поколебавшись, она поднялась и на цыпочках прошла к двери, приоткрыла ее.

      Снаружи темно. Дом спал, за исключением трех его обитателей. Ника, дрожа от волнения, пошла на голоса – к спальне родителей.

      – Александр Николаевич, м-м-м… – простонал молодой незнакомый женский голос.

      – Саша, просто Саша… – глухо ответил Арцыбашев.

      Дверь в спальню закрыта не до конца. Ника прижалась к щелке, наблюдая за происходящим. В комнате темно, слышны только женские стоны, шелест и тихое поскрипывание кровати. Гибкий человеческий силуэт, восседающий на постели, чуть откинулся назад, застонал еще сильнее:

      – Я сейчас… сейчас…

      – Я тоже… – ответил ей напряженный голос отца.

      – Папа?! – Ника отшатнулась от двери. Скрип и стоны замерли. Силуэт повернул голову:

      – Кто это?.. Ты же сказал, что мы одни…

      Ника спряталась за стеной. Она слышала торопливый шорох одежды и тихие переругивания между Арцыбашевым и женщиной. Свет в спальне включился, и отец, в наспех застегнутых брюках, вышел в коридор.

      – Ты что тут делаешь, Ника? – строго спросил он. – Тебе давно пора спать.

      – Мне не спится, – боязливо ответила девочка. – Мне снились кошмары.

      – Где Варвара? Ах, черт с ней… – Арцыбашев схватил дочь за руку и потащил в детскую. – Быстро спать!

      – Кто у тебя? Балерина?

      Вместо ответа – грубый толчок к кровати.

      – Ложись под одеяло и закрывай глаза. И больше ничего не спрашивай. А с Варварой я еще поговорю… – Арцыбашев вышел, громко хлопнув дверью.

      – Ты куда? – спросил он кого-то.

      – Домой поеду, – язвительно ответил молодой женский голос. – Засиделась в гостях.

      И череда быстрых шагов в сторону гостиной.

      – Вика, подожди! – крикнул