В каждом доме война. Владимир Аполлонович Владыкин
Читать онлайн книгу.
они еле протиснулись, повторяя громко: «Гуд бай, гуд бай, матка!»
Аглая немного понимала по-ихнему, поскольку училась в гимназии. А потом у них на Урале немцы-промышленники хозяйничали: «Скорей бы уже спать ложились, антихристы, и охота болтаться по чужой земле, и чего им тут надо, своих богатств всё мало, а у нас какие богатства здесь, а где полезные ископаемые есть, туда они не дойдут – выдохнутся. Ведь русская земля большая».
Вот немцы показались с улицы и быстро завернули ко двору, вот прошли в горницу. Аглая перекрестилась. Она увидела, что дочь уже тихо спала на полу. Немцы в другой горнице заняли обе кровати. Сначала что-то бормотали, впрочем, говорили о городе, что кого-то повезут туда. Там будет у них концлагерь для военнопленных и аэродром для полётов их самолётов на Северный и Южный Кавказ и на Сталинград. Кажется, мало-помалу они успокоились, и Аглая облегчённо вздохнула. Теперь надо идти искать сына, ведь немалое дитя, а вынуждает мать волноваться. Как же так, за весь вечер о Никоне, ушедшем на фронт, Аглая даже не вспомнила. В последнем письме он весьма скуповато сообщал, что бои ведутся за Харьков, который после, однако, уже был взят фашистами, рвавшимися теперь оголтело к Москве. Но уже давно свежих новостей к ним не поступало о том, что происходило на фронтах…
Глава 11
В некоторых хатах ещё горели огни, была даже слышна немецкая речь. От снега, расстилавшегося белым полотном, хорошо видна дорога, а когда долго находишься на улице, темень как будто отступает, пространство расширяется. Да ещё сквозь облачное небо проглядывает тусклая луна, похожая на хорошо вычищенную крышку от алюминиевой кастрюли. Облака куделью, как распущенная белая пряжа, смещаются куда-то на восток к займищу, где слышалась частая орудийная стрельба. Гордей шёл под самыми дворами, слыша в хатах немецкую речь. Он ощущал гулкое биение своего сердца. Во дворе Крынкиных Гордей услышал придушенный смех Нади, хорошенькой пухлощёкой девушки, за которой бегал их общий сосед Андрей Перцев. Но говорили, что мать Нади ярая баптистка, у себя на родине пострадала за веру, а отец так даже был арестован. Надя казалась немного шаловливой или несколько бесноватой девчонкой, не слушавшейся матери, за что та всерьёз обвиняла её, как одержимую дьяволом. Однако в клуб Надя не ходила из жалости к матери, у которой росли ещё две меньшие дочери.
Гордей спешил к Ксении, двор которой от ихнего был четвёртым. Он остановился, прислушался: вдали по дороге шли две фигуры, облачённые в солдатские шинели: то двигался немецкий патруль. Гордей пожалел, что не пошёл огородами; он шмыгнул в деревянную калитку; побежал к глухой стене хаты Глаукиных, куда свет плохо пробивался сквозь оконное затемнение.
У Глафиры Глаукиной на фронт ушли два сына: старший Василий и младший Иван да муж Касьян. Она осталась с дочерьми, с Ксенией и почти годовалой Клавой. Мать Татьяна уже часто болела, но ещё что-то делала