Государи Московские: Бремя власти. Симеон Гордый. Дмитрий Балашов
Читать онлайн книгу.
примолвил: – Однако схожу! Сраму б токмо не добыть… А по правде судить, так тово: преже разглядеть надо, кто убил и кого? Труженик завсегда прав, а тать, вор, пьяница и не сблодил, да виновен! С иным ничо не сделать, не хочет работать – и на-поди! Куды такого? Каких детей воспитат?! Ну, разве в степь, ордынских гостей зорить… дак и то… Не! Коли справной мужик сам напал на татя и татя порешил, дак все одно виноват тать! Иначе, коли всем равну исправу по «Правде» давать, дак татю-то и выгода, ему и своей головы не жаль, а справной мужик – отойди посторонь!
– Погоди, Иваныч! – примирительно, любуясь своим богатырем-супругом, отмолвила жена. – Вызнай путем, може, твой-от кузнец вовсе и не татя порешил, а из соседей кого!
– Пущай! – взъярясь медведем, заорал Кобыла. – Пущай! Грех не по приключаю… Все одно невиновен в сем! Стало, имел нужду убить! Може, тот его травил-измывал, до ноздрей дошло, може, над дочерью, женой ли цего сблодил! Може, еще иной какой тайностью одолил… А токмо… Знал ли кто за Твердилою хоша един грех допрежь? Никто никогда! На братчине иной свара, кто разнимет да утишит? Кузнец Твердило! Помочь кому какая надоба, починить што али там подковать, хошь и даром, – Твердило! А ты… Вишь… По людину смотри! А справны мужики никого зазря не порешат! У корел, вона, рыбного вора поймают на дели – сетью опутают и в воду! Коневого татя наши мужики изловят – кол в ж… и концы! Есь, всегда есь такой выродок, што не даст никому ни жить, ни работать, ну ни во что! Его, такого, не убивать – он весь народ перепортит, как паршивая овца стадо. На что ни пошли худое, каку пакость – изменить ли князю, свово боярина убить, мужиков пограбить, – такой сыщется…
Хлопнула дверь. Новый гость вступил в горницу. Усмехнувшись на громкую речь Кобылы, обтер багровое лицо красным платом.
– Кура курит! Чисто февраль на дворе! Кого ета честишь, Андрей? – смеясь, вопросил Иван Акинфов. – Здравствуй! Счас к тебе мой Федор с Морхиничем нагрянут!
Бояре обнялись. Микита, свернув грамоту, пятясь, исчез из покоя. Кивнув вслед уходящему, Иван полюбопытничал:
– Из дому ле?
– Да так, рублишка привез да и вести, братуха там…
– Почто шумишь?
– Кузнеца у меня в татьбе ищут. Доброй мужик, знатный мастер.
– Быват и добрый, а уж за мертвое тело заплатишь!
– Вестимо, заплачу. Не выдма мужика, а только обидно! Ни за што серебро князю Костянтину передавать!
– Тоже и самим-то разрешить… – возразил Иван. – Не дело! Иного порешат и непутем, глаз нужен! Нам с тобою разреши токо, вмиг кого ухлопаем, сами не заметим!.. Благодарствую! – отнесся он к боярыне, которая неспешно поставила на стол чарки, кувшин меду, вишневый квас и сейчас доставала приборы из поставца. Вошла жонка-прислуга, и в четыре руки стол был живо убран после трапезы Микиты и уставлен новою точеною и глиняною посудою.
– Щец не подать ле?
– А не откажусь! – весело отмолвил Иван, потирая застывшие на холоде ладони и посматривая на стол, на коем уже появились рядом с караваем хлеба, чашею топленого масла и кувшинами нарезанная крупными ломтями сиговина, миса вяленых псковских снетков, моченая