Пройди тропой любви в предгорье,

      Увидишь красочный пейзаж,

      Потом поднимешься на горы,

      И там увидишь вернисаж:

      Из дальних, ближних гор и впадин,

      И неба ломаный кусок;

      Здесь могут литься звездопады,

      Здесь можно пить любовный сок.

      Вдали увидишь эдельвейс,

      Такой, какой совсем не видел,

      И ты засветишься, ты весь,

      Как тот цветок, и ты, как идол.

      Какая глупость! Ты один!

      И не с кем радостью делиться,

      Ты словно весь из горных льдин!

      Дай кинокамере открыться!

      Любимой с неба принесешь

      И эдельвейс, и вид вершины,

      И даже прошлогодний снег,

      Нетронутый любой машиной.

      Сомы, как бревна, плывут качаясь,

      Их туши всюду видны в воде,

      Над ними в небе белеют чайки,

      И сушит солнце траву везде.

      Подсолнух черный, совсем поспел он,

      Его собратьев стоят поля,

      И помидоров подолы полны,

      Они красивы как никогда.

      Стоит палатка, стоит шалашик,

      Костер пылает на берегу,

      Один купальник, какой там плащик,

      И я себя лишь и берегу.

      Мужчина мощный, весьма спортивный,

      Колдует снова над тем костром,

      И мысли вовсе не позитивны,

      И он как пьяный, в нем будто ром.

      И он сдается, живет соседом,

      Она – в палатке, он – в шалаше,

      Они колдуют лишь над обедом.

      Такой наземный у них фуршет.

      Скульптура над рекой давила мощью,

      Огромной глыбой древнего лица,

      Вдали виднелись трубы, как-то молча,

      А рядом шла фигура молодца.

      Пальто на нем сидело мешковато,

      Растянуто лишь было на плечах,

      Он девушку держал довольно хватко,

      Учил ее быть сдержанней в речах.

      Решал он с ней по физике задачи,

      Вот так спокойно, прямо на ходу,

      Коль не было любовной с ней отдачи,

      Так хоть умом была бы с ним в ряду.

      Он мог поднять ее над всей землею,

      И это было все ж разрешено,

      И не были они одной семьею,

      В задаче у них все уж решено.

      Река текла и медленно, и вольно,

      И так же было вольно на душе…

      Вдруг он сказал: «Ну, знаешь что, довольно,

      Пойдем мы в ЗАГС». И это не клише.

      У озера чернели очи,

      У озера твой взгляд кричал,

      Наверно, дивные здесь ночи,

      Твои