Двадцатый год. Книга первая. Виктор Костевич
Читать онлайн книгу.и сегодня профессор был бы мрачен даже в том случае, если бы микадо извинился за Цусиму. Узнав, однако, о сараевской драме, пан Кароль сделался много мрачнее. Это заметил даже кот Свидригайлов и более попыток взобраться на него не повторял.
На полминуты воцарилось молчание. Бася, успевшая одеться для выхода, нервно листала кадетскую «Речь», Марыся с Франеком жевали бутерброды. Пани Малгожата взялась за новый, уже сегодняшний «Курьер». Свидригайлов вытянулся на диване, голова – на «Киевской мысли», задние лапы – на «Berliner Tageblatt». Шестьдесят восемь страниц вчерашнего берлинского выпуска, не содержавшие ни слова о сараевском убийстве, автоматически устарели – подобно вчерашней «Речи» и обеим «Мыслям», киевской и всероссийской. (Тучи над Европой ничуть не волновали невиданного прежде в Царстве Польском зверя, рысьей статью пошедшего в мать, уроженку американской Новой Англии. Сибирского происхождения отец лишь немного подправил породу – по выражению профессора, подверг ее умеренной русификации.)
– И что теперь? – дожевала канапку Марыня.
Папа с мамой не ответили. Умная Бася авторитетно насупилась.
– Gar nichts Gutes, meine Kleine17. Представляешь, что творится в Берлине? А в Петербурге?
Мама добралась до третьей страницы «Курьера». Глаза запрыгали по белому листу, от заголовка к заголовку.
– Император Вильгельм… потрясен известием… Кровь эрцгерцога… супруги… свидетельствует о политических настроениях… возбуждающих далеко идущие опасения, с одной стороны, надежды – с другой… Сараевское покушение – мене текел фарес Австрии. Was schreiben diese Idioten!18
– Будет война? – оживился соименник убитого Франек. – Со швабами?
– Franz! – в отчаянье воскликнула мать.
– Не переживай, Малгося, обойдется, – неуверенно пообещал экстраординарный профессор. – Современные средства уничтожения сделали войну в Европе невозможной. Самураев еще можно гнать на пулеметы – но немцев, французов, бриттов? Сознательных рабочих, интеллигенцию? Социалистов, буржуа?
Франек, прежде к балканским делам интереса не проявлявший – что за дело просвещенным европейцам до сербской и болгарской дичи? – притащил гимназический атлас и, прогнав с канапе Свидригайлова, отыскал на карте Воеводину, Боснию и Сербию. Экстраординарный профессор задумчиво глядел в окно, на полупустынную в этот час Мокотовскую. Мама, отложив газеты, позвала из кухни Зосю и занялась домашними делами.
– А вот и Константин Ерошенко, – проговорил ни с того ни с сего пан Кароль. – Чрезвычайно медленно подвигается от Ротонды19 по направлению к Вильчьей.
Позабыв про злополучного Габсбурга, Бася старательно зевнула.
– Какой еще Константин, папá?
– Лучший мой студент. Я тебе его представлял. Вижу его здесь третий день подряд. С чего бы это, Гося?
– В самом деле, – Бася уткнулась в газетную статью о сараевском аттентате. Маня переглянулась украдкою с мамой. Франек на секунду оторвался от Балкан.
– Москалик втрескался в Баху?
– Was für ein
17
Да уж ничего хорошего, малышка
18
Что пишут эти умники!
19
Нынешней площади Спасителя. –