– Ну конечно, – отвечал король. – Звезды повинуются мгновенно.

      Антуан де Сент-Экзюпери

      «Маленький принц»

      Майя права: ближе к ночи становится холодно, и я с удовольствием надеваю толстовку.

      – Одна из главных тем для обсуждения у сетевой школоты – связь представителей стороны зла с печеньем. Шутят, мол, переходите на сторону зла, у нас есть печеньки… У нас.

      – Блин, как вообще произошла утечка? Кто сдал?

      – Да случайно ляпнул какой-то дурак, вот и все. Пальцем в небо тыкал, а попал в яблочко. То есть в печеньку. Публика шутку благополучно скушала, а мысль об истинности утверждения и в голову никому не пришла.

      – Блин, тупые людишки!

      Сеня злится и слегка пинает ногой дерево, в тени которого затаился Илья. Макс сидит рядом со мной, с ногами забравшись на скамейку, время от времени косится в мою сторону. Я упорно делаю вид, что не замечаю траекторию его взгляда. Я единственная, кто не принимает участие в разговоре: тема, на мой взгляд, бессмысленная. А парни продолжают спорить.

      Мы сидим в заросшем, заброшенном парке, не видевшем цивилизации, кажется, после года так двухтысячного, в окружении высоченных деревьев, успокоительно шелестящих листвой. Одинокий фонарь сияет над головами – такое чувство, будто единственный на всю территорию парка. Лишь круглая луна составляет ему компанию, и при взгляде на ночное небо создается впечатление, что наша планета обзавелась двумя спутниками вместо одного.

      – Эй, детишки, вам, блин, не пора по домам? – гаркает Сеня, и я отрываю глаза от рисунка на моих кедах.

      Мы все устремляем взгляд в сгустившуюся темноту парка, откуда доносится легкий шорох. Я поправляю очки. В отличие от безупречного зрения ребят, мои глаза не так зорки – позавидовать нечему. Но и я вскоре могу рассмотреть компанию захмелевших подростков, снующихся между деревьями. Они огрызаются, скручивают пальцы в недвусмысленных жестах. Видно, смелость их соответствует принятому градусу. Мне плевать на такие выходки. Избавиться от человека, тем более, когда он – пятнадцатилетний ребенок, не составит особого труда. А вот отмыть свою репутацию от крови и грязи этого ничтожества будет куда сложнее.

      – Что?! Что вы сказали?! Так, блин, я не расслышал!

      Только Сеня не был бы собой, если бы не рвался в бой. Глаза становятся красными – в тон слегка отросшим волосам. Губы растягиваются, обнажая звериный оскал. Он срывается с места; несколько прыжков – и лисом пропадает в черных, колючих кустах, взмахнув рыжим хвостом.

      – Надеюсь,