После бури. Фредрик Бакман
Читать онлайн книгу.
вдруг начал давать ей советы «на будущее», рассказывать, «что для мальчика лучше», обсуждать НХЛ, агентов и контракты. Может, Фатима и не знала всех этих красивых слов, но одно она поняла сразу: Фрак думает, будто ее мальчик принадлежит Бьорнстаду. Фрак напечатал брошюру с фотографией Амата и слоганом о том, что вложивший деньги в Бьорнстад не ошибется, и здесь вдруг пригодился факт, что Амат – выходец из Низины. Фрак даже хотел сфотографировать, как Фатима и Амат собирают на трибунах пивные банки, – он слыхал, что они занимаются этим, чтобы наскрести денег на аренду квартиры, но вахтер, узнав об этом, орал на него так, что стекла в окнах гремели на весь ледовый дворец. А Фатима ничего не сказала, она старалась быть благодарной, хотя это становилось все труднее.
Фатима открыла глаза. Она сидела на корточках на полпути между ледовым дворцом и Низиной. Уперевшись пятками в землю, она медленно встала и снова пошла, но сил не было. Ветер налетел сзади, толкнул ее в спину, она попыталась удержаться на ногах, но не смогла и плашмя упала в канаву. И так и лежала, и ветер гудел у нее в ушах. Все исчезло.
Весной этот Фрак давал интервью местной газете, в котором назвал историю Амата «сказкой про Золушку», подтверждающей, что «в Бьорнстаде играть в хоккей могут все». Нет, подумала Фатима, это сказка только потому, что так не бывает. Она читала, как Фрак хвастается, что они делают «огромную ставку на команду девочек», а сам каждую неделю приходил в ледовый дворец и уговаривал вахтера дать им самое неудобное время, чтобы удобное досталось сыновьям богатых папаш. Девочки в клубе были нужны еще меньше, чем дети из Низины, все они были лишь конкурентами за время в расписании. Потому что Петер был прав: хоккей принадлежит таким, как он.
Фатима вспомнила их первые годы в Бьорнстаде, она тогда ничего не знала о медведях, но в ледовом дворце повсюду были эмблемы с ними, поэтому она взяла в библиотеке книгу про медведей и начала читать, в надежде лучше понять город через этого зверя. И у нее получилось. Первое, что она узнала: около сорока процентов медвежат погибает в первый год жизни, главным образом их убивают взрослые чужие самцы. Тогда Фатима поняла, что в один прекрасный день, если кто-нибудь будет угрожать ее детенышу, ей тоже придется стать медведем. Она боролась за его право быть беззаботным ребенком, беспечным и наивным, как и все остальные. За право играть и веселиться. Скажем прямо, даже Фатима не ожидала, что Амат достигнет таких высот и так «далеко пойдет», ей нравилось, что он равнодушен ко льду. Он не рвался туда, и этого было достаточно. Но постепенно, по мере того как он становился старше, хоккей занимал законное место в его жизни. Пока все были маленькими, богатые дети имели привилегии, но, когда стали подростками, все забыли про родителей Амата, на первое место вышел его талант. Пока команда выигрывала, его все любили. Амат быстро привык. Да, наверное, и Фатима тоже. Теперь ей было стыдно – возможно, она прогневила Бога и мироздание, приняв как данность то, что сегодня есть, а завтра нет. Весной