Водолей. Анна Яковлева
Читать онлайн книгу.
Именно так, ô Ангел Исраэль, охраняющий тень Геракла в Аидовом королевстве – я обрёл свою божественную природу и понял, в чём состояло всё это время моё прикрытие в школе. Я был не уборщиком – на самом деле я был хакером, и сейчас мне нужно ожидать посылку, в которой находится прослушка с радиусом действия сквозь тринадцать стен. Водолей раз в три дня Юноша, а остальные два дня он как Одиссей, женатый царь и многомудрый Übermensch, Олимпийский Бог на фоне смертных, Посейдон с небесными вилами на фоне инков и ацтеков с земными топорами, Нептун на фоне ахеянцев, чью помощь ахеяне воспевают в виде храмов, хотя для НептунА она как кость, брезгливо брошенная псу; как умирающий Геракл, неизбежно и по приказу опускающийся ко псу Аида, сонному ЦербЕру, которого приказано похитить или хотя бы послушать его храп – пользуясь прикрытием уборщика, я поставлю прослушку в наиболее неприметнœ место и смогу узнать не только причину сговора Учительницы и Тани Т., но и связь со всем этим мœго гиганта-архиврага Меска.
Первый Ангел стал темнее, чем витающий рядом Второй Ангел, но Первый, играя в невозмутимость, продолжил:
– Самая сладкая из муз человечества по имени Эрато повторяла в качестве прообраза любовной поэзии один и тот же мотив для разных народов – евреям про Лотову супругу, что оглянулась на горящую Гоморру и обратилась в столб из соли; грекам же об Эвридике, что изображала в некœм роде «цветущую Гоморру», на которую оглянулся Орфей, когда забирал её из царства Аида, и Эвридика, запечатлев его поворот головы, осталась у Аида навсегда – договоры с ним нарушать нельзя, какими бы прекраснодивными твои переборы на лире бы не были. В этом мифе, в параллели с иудейской историей, видна главная соль – потеря радости жизни для многих народов земли через грядущий монотеизм. Только иудеям этот миф был представлен в его более поздней, жестокой версии, а вот древним грекам этот миф явился ещё в невинной, языческой прелести, в виде романтической истории, в виде тоски по небывалому Реннесансу, а не виде монашеской аскезы или в проклятии подлунному миру и краскам, которœ и изображал соляной столб на пути из Гоморры. Козий остров, названный Эгиной в честь любовницы Зевса, хранит у своих берегов множества кусочков шлемов в память о подвигах Агамемнона, а мой рассказ о собственном отце по крови, пока имеющим плоть и имя Геракл, в отличии от меня, никогда не смогущим ни того заиметь, ни другого, будет являться немного попыткой сœдинить разрозненные кусочки в единœ полотно, хотя бы в уголок на дырявом персидском ковре.
Фφ
Пустоты преданности вместо безумия дурака или дурачества безумца витают в голове, как жёлтые пчёлы над мёртвым львом, пока греческий Самсон, бритый Геракл, лежит у бронзового кувшина в предсмертной агонии, а перед его глазами маячит Троица, Первым, вроде Духа, предпоследний остров Крит, на котором он побывал, а Вторым, как будто Сыном, все несметные чудовища, которых он