Скоро полночь. Том 1. Африка грёз и действительности. Василий Звягинцев
Читать онлайн книгу.
помещение, в котором они находились, и составил о нем свое впечатление. Но ему хотелось увидеть как можно больше в то короткое время, что доведется здесь пребывать.
Что же кажется естественным этому человеку, определенно не соотносящему себя с ГИП? Понять его отстраненность было несложно. Семантика и семиотика как таковые не относились к сфере непосредственных интересов Скуратова, но в качестве инструментов высшей логики он ими владел в достаточной степени.
– Вы мне непременно расскажете об этом подробнее, поскольку я такие вещи до сегодняшнего дня воспринимал только в качестве голых абстракций. «Что было бы, если…» Распространенный в кругах любознательных, но недостаточно образованных людей вопрос. Студенты второго-третьего курса его особенно любят. Я всегда на него отвечал однозначно: «Ничего! Что случилось, то случилось. Иначе каждый спрашивающий попадает в ситуацию сороконожки. Если бы я пошла не с седьмой левой, а второй правой ноги, куда бы я пришла?»
Антон, вместо ответа озарил гостя очередной своей улыбкой, набор которых у него был практически бесконечен. Для любого человека и любой ситуации – своя. Наиболее соответствующая моменту и настроению партнера.
– Тогда – прошу, – указал он на дверь. – Все-таки адмирал Григорович, Управляющий морским министерством после Русско-японской войны, и его поклонник, адмирал Дмитрий Воронцов, член нашего «Братства» и первооткрыватель пути в Замок, обладали слишком тяжеловесными вкусами, оборудуя такой вот кабинет. Александр Иванович Шульгин, генерал-лейтенант совсем других ведомств, уважает ранний модерн, в чем я с ним почти солидарен. Ну а уж если мы коснемся лично моих пристрастий и привычек… – Антон откровенно рассмеялся. «Радостным детским смехом».
Это выглядело одновременно и демонстративно, и естественно, так что Виктору стало совсем неуютно. Медленно, исподволь, но до него начало доходить, что это только у себя дома он – нобелевский лауреат и неопровержимый авторитет во всех образованных кругах. А здесь он попал в ситуацию, где единственным условием выживания являются только составляющие твоей личности.
Что-то всплыло в памяти из ранее читанных книжек или со слов того же Ростокина, приспособленного ко всему. «Да на хер кому твое высшее образование, – крикнул сержант и больно двинул доцента локтем по зубам. – Ты ленту, гад, продерни, продерни! И стреляй. Глядишь, отобьемся…»
Каким-то труднообъяснимым образом Виктор приложил эту сентенцию к себе. И сразу осознал, что прямо на глазах, как мякина при молотьбе, отлетают от него привычки и манеры лауреата и академика, остается только то, что было десять, а то и пятнадцать лет назад. Когда они с друзьями и не думали о чинах и званиях, нынешних и грядущих, сплавляясь на катамаранах по перекатам рек Горного Алтая.
Удобно, конечно, чувствовать себя мировой знаменитостью и властителем судеб научных сотрудников и аспирантов, но – не на этом же все замыкается.
– И каковы же ваши пристрастия