На далеких окраинах. Погоня за наживой. Николай Николаевич Каразин
Читать онлайн книгу.
прохладу, не распорядиться ли соорудить глинтвейнчик… а, не правда ли?
– Гм… – промычал доктор, который вполне разделял мнение Батогова насчет глинтвейна и который очень бы был не прочь принять любезное предложение хозяина, но эта проклятая важность поручения, которое ему приходилось исполнять, мешала ему прямо отвечать Батогову.
– Мне кажется, что не совсем уместно… – начал он.
– Ну, что за предрассудки… напротив, чрезвычайно уместно: ведь нам придется поговорить поподробнее о многом. Условия, например, разные, место, ну, опять, оружие, там, то-се… разболтаемся и не заметим, как уйдет время, а мы это все с комфортом. Юсупка у меня эту штуку отлично варит, и как он, каналья, научился шашлык парить, ну, это, я вам скажу, просто… Да вот вы сейчас увидите… Эй, Юсуп!
– Эге! – отозвался Юсуп из-под навеса.
– Погоди лошадь ковать, а сейчас вари нам ту штуку, за которую я тебе вчера дал по уху.
– Ой! ой! – ухмыльнулся джигит и, оскалив зубы, потер рукою левую щеку, как бы припоминая вчерашнее ощущение.
– Ну-с, почтеннейший секундант, – начал Батогов, – пойдемте-ка ко мне в саклю, или я лучше велю сюда вынести большой ковер. Тут, хоть и навозом пахнет, а все-таки будет удобнее…
– Запах навоза весьма полезен, – заметил доктор, – особенно при страданиях грудью… И, знаете ли, до чего можно привыкнуть к этому запаху…
– Ну-ка, берите за этот конец, тащите сюда…
Батогов принял от Юсупа большой хивинский ковер, и они, вдвоем с доктором, принялись разворачивать его под карагачом.
Через несколько минут они оба, покойно лежа на мягком ковре, спинами кверху, наблюдали, как Юсуп варил в кастрюле какую-то красную жидкость, распространявшую вокруг себя самые пряные ароматы.
Джигит уселся неподалеку на корточках и, вытянув свою черномазую физиономию, внимательно наблюдал за поверхностью начинавшей уже закипать жидкости… Тонкие, красноватые язычки пламени, облизывая закоптелое дно кастрюли, оригинально освещали снизу лицо Юсупа и искрились на шитом галуне его халата, на рукоятке кривого ножа, на металлических побрякушках, украшавших пояс джигита, и на большой серебряной ложке, которою он тщательно снимал накипавшую пену. По временам он, несмотря на то, что ложка была у него в руках, совал палец в кастрюлю, облизывал его и бормотал при этом: «Ой-ой», причем кривил свою рожу и обтирал палец об полы халата.
– Тюра, булды? (Готово?) – спросил он Батогова.
– Кипяти еще, – отвечал Батогов, – да вылей туда все вон из той бутылки… Ну, ладно, – беги за чашками.
Через несколько минут гость и хозяин дружелюбно чокались плоскими туземными чашками, осторожно прихлебывая ароматический, бьющий в нос напиток.
– Ну-с, доктор, так вызывает?.. – говорил Батогов.
– Вызывает… – говорил доктор и при этом пожимал плечами, как бы думая: «Вот есть из-за чего».
– Ну, и как же это? стреляться, или, может быть, на ножах?.. а?
– Собственно, эти подробности зависят от дальнейших соображений, но я полагаю – на револьверах.
– Не на хмуровских