На далеких окраинах. Погоня за наживой. Николай Николаевич Каразин
Читать онлайн книгу.
было видеть темно-синюю, холмистую даль, по ту сторону Нуратын-Тау. Там было Бухарское ханство.
Солнце спускалось, и по низам ложились туманные тени. Белые клочковатые облака быстро неслись, цепляясь и дробясь в этом лабиринте торчащих, причудливых скал.
– Вон и веревка брошена, – заметил один из джигитов.
– Совсем гнилая, – сказал Сафар. – Ишь, как рвется: она и козленка не выдержит.
– Вдвое сложим, а то на Юнусовой чалме можно.
– Коротка.
– Ну, чего коротка? Распускай!..
Шагах в четырех зияла черная дыра. Синеватый пар вился над нею, и в нос шибало едкою вонью.
Батогова подвели к отверстию. Ему развязали руки и продернули веревку под плечи.
Батогов пытался сопротивляться.
– Да ну, не упирайся! – крикнул узбек и сильно наддал в зад коленом.
Он звал на помощь… Кого?..
У него в мозгах помутилось.
– Спускай!
Батогов повис. Его спустили…
Он спустился на что-то мягкое, он ощупал это мягкое и метнулся к стене.
В непривычном мраке зрачки страшно расширились вследствие сильного нервного возбуждения, они сверкали фосфорическим блеском.
Полуголый, с волосами, стоящими дыбом, с всклокоченною бородою, плотно прижался Батогов к стене, словно хотел продавить ее этим нечеловеческим усилием.
Он был ужасен в эту минуту.
Как раз посредине, в том самом месте, где на дне ямы рисовался светлый круг верхнего отверстия, лежал совсем уже разложившийся труп. На этом трупе копошилась какая-то живая, белая масса, словно он весь был обсыпан вареным рисом, но каждое зерно этого адского плова двигалось, каждое зерно имело маленькую, поворотливую головку, каждое зерно жрало то, по чему ползало.
Липкая, зеленоватая грязь стояла на дне: босые ноги уходили в нее почти по щиколотку.
Вверху длинноногие пауки дружно затягивали отверстие тонкими нитями: они спешили починить то, что Батогов прорвал своею тяжестью.
Они, казалось, говорили несчастному: «Вот мы заделаем снова эту дыру… ведь тебе, друг, тут и оставаться».
Серые стены начали покрываться красноватым налетом, словно бесчисленные капли крови просачивались сквозь трещины, приступая к поверхности.
Солнце, должно быть, садится, потому что мрак сгущается и уже чуть видны вверху очерки провала.
Батогову жгло всю спину, жгло затылок, жгло ноги, все ниже и ниже, казалось, что стены накаливались. Жидкий огонь быстро распространялся по всему телу. Он махнул руками… Его обдал спиртуозный, типичный запах раздавленных клопов.
Миллионы голодных паразитов, вызванные из стен наступающею ночью и запахом живого тела, атаковали несчастного.
Батогов неистовствовал. Он судорожно скреб ногтями тело, стараясь избавиться от нестерпимого зуда, он терся о стены, валялся в грязи, выл диким, неестественным голосом и с размаха колотился головою о стены. Но податлива была мягкая земля, и с