Криминальная империя. Кирилл Казанцев
Читать онлайн книгу.
свою жизнь. Когда-то он помнил вот эти самые руки сильными, с розовой кожей и вздувшимися венами. В молодости с этих ладоней не сходили трудовые мозоли. И в квартире и на даче он всегда все делал сам. Но это в молодости, тогда он полагал, что в жизни нужно все делать основательно и самому, и от работы нужно получать удовольствие, иначе такая работа никому не нужна. И человек, работающий без души, тоже никому не нужен.
Да, тогда он так полагал. А потом он стал считать, что работа должна приносить не только моральное удовлетворение. И когда же это случилось, что это был за момент, который Иван Трофимович пропустил? Пожалуй, это был не момент, а полоса удач, когда он шел вверх, когда у него все получалось, когда его хвалили, ставили в пример и пророчили карьерный рост и светлое будущее.
До пенсии осталось два года, а он все еще старший следователь. И ведь не потому, что его перестало ценить начальство, а потому, что ему так было удобнее. Зачем большие посты, зачем большая ответственность, которая достается вместе с этими постами. Лучше быть пониже, но незаменимым, ценным, очень нужным. Вот тогда не тебе надо будет выдумывать, как поощрить ценного работника, какими еще благами его осыпать, чтобы он все время держался при тебе. Нет, об этом пусть думает начальство, пусть оно голову ломает, пусть оно скрывает нарушения, потому что без нарушений, хоть самых маленьких, а все равно не поощришь так, как хочется.
Да, усмехнулся Пугачев, удобно я прожил жизнь. Очень точная формулировка – «удобно»! Я хорошо, очень хорошо делал то, что мне приказывали, я не думал о том, что за этими приказами стоит. И я получал премии по итогам, премии к праздникам, я получал бесплатные путевки в такие санатории и ведомственные дома отдыха, куда не всякие генералы и секретари райкомов партии попадали. И дачный участок у меня в элитном районе, который перестал уже быть дачным, а давно стал коттеджным. Соответственно, и дачный домик превратился в приличный коттедж. И квартира у меня в элитном доме улучшенной планировки, там, где живет и сам прокурор. Это показатель! Сразу видно, чей человек Пугачев.
«Что это, – хмуро думал Иван Трофимович, – совесть стала просыпаться? Поздновато. Уязвленное самолюбие? Это уж совсем поздно. Глаза открылись на все то, что творится в районе? Так ты и раньше все это знал, видел и понимал. Нет, не так. Делал вид, что не понимал, отключал здравый смысл. А теперь вот к старости захотелось уважения к самому себе, а ему, этому уважению, и опереться не на что».
Старший следователь прокуратуры Иван Трофимович Пугачев прекрасно был осведомлен о криминогенной обстановке в районе. И не по тем цифрам, которые попадали в официальную статистику, а истинным. И все эти годы делал вид, что это его не касается. Сейчас он вспомнил, и ему стало страшно. Меньше чем за десять лет в районе было изнасиловано 220 девушек. Это только те, кто подал заявление. А ведь часть из них потом забрали свои заявления. А сколько грабежей, нападений, нанесения тяжких телесных повреждений? Все эти дела были закрыты.
А еще сотни пропавших без вести. Можно, конечно,