Утаенные страницы советской истории. Александр Бондаренко
Читать онлайн книгу.
было, что это идет сверху. Конечно, если бы они это знали… Что тогда было бы? Думаю, тогда бы люди не стрелялись, не уходили из органов. Во всяком случае, было бы что-то другое… Трудно сказать, что.
– Вы говорите, что все шло «сверху». А может, это версия историков?
– Известно ведь, какие директивы давались Менжинскому и Ягоде. Я познакомился с письмами Сталина, находившегося в отпуске, – даже на отдыхе он ставил задачи своим соратникам, задавал им вопросы, отдавал распоряжения…
Вот письмо Молотову: «Совершенно секретно. Только лично. 6 августа 1930 года. Вячеслав! Я думаю, что следствие по делу Кондратьева, Громана, Садырина нужно вести со всей основательностью, не торопясь. Это дело очень важное. Все документы по этому делу нужно раздавать членам ЦК. Не сомневаюсь, что вскрыта прямая связь через Сокольникова и Теодоровича, между этими господами и правыми – Бухариным, Рыковым и Томским. Кондратьева, Громана и пару-другую мерзавцев нужно обязательно расстрелять…» Вместо приговора суда – указание Генсека. Нужны ли еще доказательства?
– Может, здесь как-то можно оправдать Сталина тем, что вопрос ему казался важным, принципиальным…
– Ну а как вам такая резолюция из решения Политбюро «по факту пожара, возникшего в квартире тов. Л. М. Кагановича». Это – апрель 1937 года:
«Поручить Ежову организовать в специальном порядке строжайшее расследовать дело о пожаре у тов. Кагановича, имея ввиду, что ЦК рассматривает этот пожар не как случайное явление, а как организованное врагами». «ЦК рассматривает…»!
Сказанное можно подтвердить и тем, что Ягода и его «сподвижники» были для Сталина всего лишь «оружием», «расходным материалом». В 1936 году из отпуска Иосиф Виссарионович прислал следующее распоряжение: «Мы здесь посоветовались с Ждановым, и решили, что Ягоду нужно снять с работы и заменить его Ежовым. А заместителем председателя оставить Агранова».
В 1936 году всемогущий нарком внутренних дел СССР Ягода превратился в наркома связи. Через полгода его арестовали и 13 марта 1938 года приговорили к расстрелу на процессе но «антисоветскому правотроцкистскому блоку». Разумеется, никакого отношения к троцкизму Ягода не имел, да и сам процесс был инспирирован его же, ягодинскими, «наследниками» и учениками во главе с Ежовым. Впрочем, и их вскоре ждала та же участь…
– Но вас, по счастью, репрессии, обрушившиеся на сотрудников НКВД – и виноватых, и правых, – миновали…
– Скажу, что произошло чудо, какая-то счастливая случайность. Я ведь познакомился – фактически в наше время – со следственным делом моего бывшего помощника в Японии, который был репрессирован. В этом деле я обнаружил его признание, что он был завербован японцами. «А резидент Гинце, – спрашивал у него следователь, – он что, тоже был шпионом?» «Да, Гинце тоже был шпионом». «Гинце» – это мой оперативный псевдоним! И когда я это дело рассматривал, у меня появилось такое волнение… «Борис Игнатьевич,